Людвиг Фейербах - Сущность Религии

В каком виде природа, вселенная проявляется для человека, такова она, разумеется, для него по его представлению. Его чувства, его представления непосредственно и бессознательно служат ему мерилом истины и действительности, которая ему кажется в том виде, каков он сам. Когда человек приходит к сознанию, что для его жизни кроме солнца и луны, неба и земли, огня и воды, растений и животных необходимо приложение, и именно правильное приложение собственных сил; что «смертные несправедливо во всем обвиняют богов, сами, наперекор судьбе, своим безумством вовлекая себя в беду»; что порок и глупость имеют своим последствием болезнь, несчастье, смерть, а добродетель и мудрость – здоровье, жизнь и счастье; что, следовательно, ум и воля являются силами, определяющими судьбу человека; когда, таким образом, человек становится мыслящим, разумным существом, не подчиняясь, как это делает дикий человек, случайным, мгновенным впечатлениям и аффектам, но руководствуясь принципами, правилами благоразумия и разумными законами, – тогда и природа, вселенная является и становится для него определенным существом, зависящим от ума и воли.

Если человек, наделенный волей и умом, возвышается над природой, становится супранатуралистом, то и бог становится сверхъестественным существом. Если человек становится властителем «рыб в море, птиц в поднебесье, скота и всей земли и всех пресмыкающихся на земле», то для него власть над природой оказывается высшим представлением, человек становится высшим существом; объектом его почитания, следовательно его религией, будет человек как творец природы, ибо неизбежным следствием или, скорее, предпосылкой владычества является творение. Если владыка природы не есть вместе с тем ее зиждитель, то она оказывается по своему возникновению и бытию независимой от него, следовательно, его власть ограничена и недостаточна; в самом деле, ведь если бы он мог создать природу, почему же он ее не создал? Власть его над ней оказывается узурпированной, а не прирожденной, не правомерной. Только то, что я созидаю, что я делаю, находится вполне в моей власти; право собственности распространяется только на мною сделанное. Ребенок-мой, потому что я его отец. Итак, только творением оправдывается, реализуется, исчерпывается владычество. Языческие боги уже были действительно владыками природы, но не творцами ее, поэтому они-конституционные, ограниченные, введенные в известные рамки, не абсолютные монархи природы, иначе говоря, язычники еще не были абсолютными, безусловными, радикальными сторонниками всего сверхъестественного.

Теисты объявили учение о единстве бога сверхчувственным, основанным на откровении учением по его происхождению, не учитывая, что человек является источником монотеизма, что единство бога коренится в единстве человеческого сознания и духа. Мир раскрывается перед моим взором в бесконечном многообразии и разнообразии, но вместе с тем мой дух, моя голова охватывает все эти бесконечные и разнообразные предметы: солнце, луну и звезды, небо и землю, близкое и отдаленное, наличное и отсутствующее. Монотеизм ставит во главу мира и провозглашает причиной его эту сущность человеческого духа или сознания, сущность, столь удивительную для религиозного, то есть некультурного, человека, сущность сверхъестественную, не связанную ни с какими временными или пространственными пределами, не ограниченную никаким определенным родом вещей, заключающую в себе все предметы, все существа без того, чтобы самой быть предметом или видимым существом. Бог называет, бог мыслит мир, и мир существует. Бог повелевает ему не быть, бог не мыслит и не желает его бытия, и его нет; другими словами: я в своем мышлении, силой своего представления и воображения, могу все вещи, а следовательно и весь мир, по произволу вызывать и уничтожать, создавать и обрекать на гибель. Бог, создавший мир из ничего и вновь по своей воле превращающий его в ничто, есть не что иное, как сущность человеческой способности абстракции и силы воображения; согласно ей я по своему желанию могу себе представить мир существующим или несуществующим, могу утвердить и могу уничтожить его бытие. Это субъективное небытие, это отсутствие мира в представлении превращается монотеизмом в его объективное, действительное небытие. Политеизм, вообще естественная религия, превращает действительные существа в представляемые, воображаемые существа; монотеизм же превращает представляемые существа, вымыслы, мысли в существа действительные или, вернее, сущность силы представления, мышления и воображения – в реальную, абсолютную, высшую сущность. Один богослов говорит, что власть бога простирается настолько, насколько простирается человеческая способность представления. Но где предел представляющей способности? Разве есть что-нибудь невозможное для силы воображения? Я в силах помыслить, как нечто несуществующее, все реальное и как существующее – все нереальное; так, я могу «этот» мир представить себе как несуществующий, а бесконечное число других миров – как существующие. То, что представляется действительным, есть возможное. Бог же есть существо, для которого нет ничего невозможного; он по своей силе – творец бесчисленных миров, средоточие всех возможностей, всего, что можно себе представить; другими словами, он не что иное, как сущность человеческой способности воображения, мышления и представления, сущность, ставшая действительной, предметной, служащая объектом мысли и представления в качестве действительного и даже наидействительнейшего, абсолютного существа.

Подлинный теизм или монотеизм возникает только тогда, когда человек относит природу лишь к себе и превращает это отношение в ее сущность, следовательно, в себе усматривает конечную цель, делает себя центральной и объединяющей точкой природы; это происходит потому, что природа, как безвольный и бессознательный предмет, используется им не только для его необходимых, органических, жизненных отправлений, но также для его произвольных, сознательных целей, действии и наслаждений. Один отец церкви определенно называет человека связью всех вещей, поскольку бог в нем хотел сосредоточить вселенную в единство, поэтому все объединяется в человеке, как в цели, все стремится к его пользе. Во всяком случае, и человек, как самое индивидуальное существо природы, есть ее завершение, но не в противоестественном и супранатуралистическом смысле телеологии и теологии. Если природа полагает свою цель вне себя, то и ее основание и начало по необходимости тоже – вне ее; если она существует только для другого существа, то она необходимо и происходит от другого существа, а именно от того существа, намерением или целью которого при создании был человек как существо, наслаждающееся природой и обращающее ее в свою пользу. Начало природы восходит к богу лишь в том случае, когда завершение ее оказывается в человеке; другими словами, учение: бог – творец мира, имеет свое основание и свой смысл лишь в учении: человек есть цель творения. Если вы стыдитесь верить, что мир сотворен, сделан для человека, о! то стыдитесь также того вероучения, что вообще мир сотворен, сделан. Если написано: «вначале бог сотворил небо и землю», то там же еще написано: «бог создал два великих светила, а также звезды и поместил их на тверди небесной, чтобы они освещала землю и управляли днем и ночью». Если вы веру в человека как цель природы называете человеческим высокомерием, о! то назовите также человеческим высокомерием веру в творца природы. Только тот свет, который светит ради человека, есть свет теологии; только тот свет, который имеется лишь ради существа, наделенного зрением, предполагает в виде причины зрячее существо.