Роман Лункин - Свобода совести в современной России

Кроме того, нигде в исследовательской части акта не приведен анализ и соответственно примененный метод анализа содержания книг («В молитве спасение», «Намаз через призму размышлений»), а, следовательно, не известно, на каком основании эксперт отнес данные книги к экстремистским, так как ни один из признаков, предусмотренных ст.1 указанного закона не приведен.

В результате Муфтий Шейх Равиль Гайнутдин, Председатель Совета муфтиев России, и Председатель Духовного Управления мусульман Европейской части России, был вынужден обратиться от лица всех мусульман России к Генеральному Прокурору Российской Федерации Чайке Ю.Я. с просьбой оказать содействие и принять необходимые меры по недопущению подобного отношения к духовно-религиозной литературе.

Пример третий.В августе 2011 — марте 2012 в Томске, в порядке особого производства, проходил судебный процесс о признании экстремистским материалом главного канонического текста кришнаитов «Бхагавад-гита как она есть» — единственного широко распространённого русскоязычного издания священного индуистского текста «Бхагавад-гита», который приобрёл мировой резонанс, вызвав широкие протесты политиков и общественности Индии, и критику в России

Этот пример показал, что на сегодняшний день, никакие самые авторитетные древние священные тексты юридически не защищены. Древнейшие тексты, история которых насчитывает множество веков, и тексты, написанные совсем недавно, разбираются на одинаковых основаниях, хотя очевидно, что сравнительно новый текст должен рассматриваться по-особому, принимая во внимание время и место его написания.

В ходе рассмотрения дела суд решил допросить «экспертов», подписавших заключение, легшее в основу заявления прокурора. Одной из причин допроса экспертов было то, что в экспертном заключении были приведены цитаты, вообще отсутствующие и в комментариях, и в оригинальных текстах Бхагавад-гиты.

В результате судебного допроса было выяснено, что один из подписавших заключение «экспертов», профессор философии Томского университета С.С. Аванесов не проводил самого исследования, а только организовал его, а сам анализ проводили профессора Валерий Свистунов и Валерий Наумов [84] Ученые не смогли доказать наличие экстремизма в «Бхагавад-гите как она есть» // Globalsib.com. — 19 августа 2011. URL: http://globalsib.com/11485/ (дата обращения 28.02.2013). . Допрошенный судом В. Свистунов сообщил, что С. Аванесов предложил ему сделать философское исследование, а не судебную экспертизу, что задачи перед ним были поставлены нечетко, что раньше эту книгу он не читал, а при составлении заключения пользовался информацией с антисектантских сайтов, что его исследование — это его субъективное мнение… Третий эксперт, В. Наумов, заявил, что проводил «просто исследование», а не судебную экспертизу. Наумов отметил, что не знал о том, кто были заказчиками работы, и что «книгу и лист с вопросами (не на бланке, без подписей или печатей) передал ему лаборант кафедры». Он также утверждал, что при проведении экспертизы применял «компонентный анализ», при котором контекст не учитывается, а текст раскладывается на минимальные семантические единицы — то есть смысл слов объясняется просто по словарям». Когда же представители защиты указали суду на тот факт, что данный метод не является общепризнанным, то эксперт с этим согласился… Судья при допросе указала эксперту на ряд мест в его экспертном заключении, где приводимые цитаты отсутствовали на указанных им же страницах в книге [85] Дело Бхагавад-Гиты // Запрещенное искусство. 2011. URL: http://artprotest.org/index.php?option=com_content&view=article&id=2838&chtoto=2011-&catid=4&2011-03-04-14-58-14=&Itemid=4&ordering2=4 ( дата обращения 28.02.2013) .

В связи с приведенными примерами прежде всего выявляется важность вопроса о профессиональной подготовленности экспертов. Без преувеличения можно сказать, что от профессиональной подготовки экспертов зависит научная обоснованность и объективность результатов исследования.

Также следует отметить, что теоретическое развитие в правовой доктрине Российской Федерации институт экспертизы получил только в части судебной экспертизы. Внесудебная экспертиза практически не изучена. Это приводит к правовым коллизиям в законодательстве Российской Федерации и спорным ситуациям в юридической практике.

Так, например, правовой статус судебного эксперта закреплен ст. 13 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», в соответствии с которой должность эксперта в государственных судебно-экспертных учреждениях может занимать гражданин Российской Федерации, имеющий высшее профессиональное образование и прошедший последующую подготовку по конкретной экспертной специальности в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Должность эксперта в экспертных подразделениях федерального органа исполнительной власти в области внутренних дел может также занимать гражданин Российской Федерации, имеющий среднее специальное экспертное образование.

Определение уровня профессиональной подготовки экспертов и аттестация их на право самостоятельного производства судебной экспертизы осуществляются экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Уровень профессиональной подготовки экспертов подлежит пересмотру указанными комиссиями каждые пять лет.

Между тем, правовой статус эксперта исследования, проводимого во внесудебном порядке (например, по запросу прокуратуры), в законодательстве не определен вовсе.

Обратимся к самому понятию «эксперт». В науке, в том числе в гуманитарных науках, экспертом часто называют любого информанта, к которому обращаются за советом или суждением по какой-либо конкретной проблеме, либо добровольно высказывающего свое мнение по публично сформулированному вопросу (например, в пространстве Интернета). Так, например, в социологии это называется «методом экспертных оценок» и подразумевает под собой нечто такое, что фактически безгранично расширяет понятие «эксперта». Это может, в частности, приводить к смешиванию понятий «экспертиза» и «репрезентативный опрос», в то время как разница между этими понятиями в отношении личности опрашиваемого чрезвычайно велика: в экспертной деятельности респондентом выступает носитель специального знания, что подразумевает наличие профессионального образования и определенного профессионального опыта, а в опросах респондентами выступают чаще всего случайные люди, а результат опроса — репрезентативное мнение, продукт комплексной оценки мнений. Так, экспертное мнение принято считать объективным, более глубоким и объемным, чем мнение среднего информанта [86] Леонтьев Д.А., Иванченко П.В. Комплексная гуманитарная экспертиза: Методология и смысл / М.: Смысл, 2008. C. 33. .