Тарик Рамадан - Ислам. Прошлое и настоящее

Некоторые ученые-правоведы настолько одержимы буквализмом правил и предписаний, что свели ответ Мухаммада на вопрос об искренности к идее, что Господь постоянно подмечает ошибки верующего, контролирует каждую неточность, слабость, оплошность, нарушение, исказив тем самым как сущность, так и смысл ритуала. Во-первых, согласно самим же буквалистам, получается, что основной смысл всех правил и предписаний заключается в тех границах, которые они сами и установили, а не в той духовной прогрессии, которую они подметили. Во-вторых, подобный подход порождает чувство вины, постоянного опасения сделать ошибку, устанавливая отношения со Всевышним на основе страха, а не уверенности в том, что акт поклонения будет принят. Кроме того, в священных текстах ничего подобного не говорится, и сам порядок расположения фраз, где искренность — третья, конечная, ступень последовательности, приводит к пониманию того, что является целью, а что средствами возвышения духа. Дисциплина играет чрезвычайно важную роль в соблюдении правил, этим объясняются четко установленный порядок исполнения предписаний пяти столпов ислама, строгий регламент их совершения во времени и пространстве, условия совершения и установленные движения тела, где вертикальная составляющая направлена к Богу, а горизонтальная — к людям. Парадоксально, но именно дисциплина направляет верующих на путь освобождения от своего «я», вручает ключи для избавления от оков невежества и забывчивости, чтобы ввести в иной мир, невидимый, это мир сердца, наполненный духовностью и смыслом жизни. Правила и предписания сами по себе не являются конечной целью. Они представляют лишь средство и условия для духовного возрождения и приближения человека к Богу. Резюмируя, можно сказать, что искренность и чистосердечие — это не чувство обвиняемого, испытываемое пред Богом, а чувство позванного (разве Господь не призывает к Себе все человечество?), оправдавшего ожидания (разве свидетельство веры не подразумевает этот конечный адресат?).

Пророческая традиция подводит итог этому назиданию прекрасными словами: «Поистине, Господь Всевышний сказал: „Я объявлю войну враждующему с тем, кто близок ко Мне! Любимейшим из всего, что бы ни делал раб Мой в стремлении приблизиться ко Мне, является для Меня то, что Я вменил ему в обязанность, и будет раб Мой стараться приблизиться ко Мне, делая больше положенного, пока Я не полюблю его, когда же Я полюблю его, то стану его слухом, посредством которого он будет слышать, и его зрением, посредством которого он будет видеть, и его рукой, которой он будет хватать, и его ногой, с помощью которой он будет ходить, и если он попросит Меня о чем-нибудь, Я обязательно дарую ему это, а если обратится ко Мне за защитой, Я обязательно защищу его“» [49].

Верующий, достигший подобной близости к Богу, заслуживший Его доверие и защиту, становится любимцем Бога ( вали ). Именно приближение к Создателю является одним из значений слова иман, которое чаще переводится как вера. Первая ступень — соблюдение ритуальных предписаний, обязанностей и запретов, далее следуют дополнительные акты поклонения, не являющиеся обязательными, но именно они и составляют условия приближения к Творцу. Только после этого верующий сможет вступить под сень Божией любви, а когда Господь полюбит его, то его глаза, уши, руки и стопы станут исполнять свои функции с духовной помощью своего Создателя. Понятие искренности наполнится более глубоким смыслом, став центром, вершиной духовного опыта. Разве Пророк не взывал к Господу с такой мольбой: «О Господь, поистине, я прошу Тебя о Твоей любви, и любви тех, кто любит Тебя, и любви к таким делам, которые приведут меня к Твоей любви!» Любовь, выраженная лишь в искренних делах, в стремлении творить добро, это и есть высшее упование верующего.

В истории раннего ислама верующие понимали конечную цель своей религии как приближение к Всевышнему, снискание Его любви, и стремились к этому. Ученый Хасан аль-Басри (умер в 728 году) говорил о тщетности земной жизни, отдалении от мирского в надежде достичь милости Божией. Его духовный поиск предзнаменовал появление знаменитой женщины — мистика Рабии аль-Адавийя (умерла в 793 году), говорившей о своей единственной любви — к Богу, любви лишь ради любви, не связанной с надеждой на рай или боязнью наказания.

Поиск Бога через любовь к Нему не освобождает от обязанности исполнения правил и ритуалов, напротив, именно они являются средствами и условиями достижения цели. В понимании смысла ритуалов нет места формализму, представляющему совершение обрядов целью веры. Именно на это различие указывает аят Корана, адресованный племенам арабов, принявших ислам: «Бедуины сказали: „Мы уверовали“. Скажи [им, о Мухаммад]: „Вы не уверовали. Посему говорите: ‘Мы стали мусульманами [внешне]’. Вера еще не вошла в ваши сердца“» (49:14). Ибо достижение конечной цели подразумевает слияние веры с сердцем. Ислам указал Путь, название которому «шариат» и установил ряд ритуалов — минхадж , которые служат достижению цели, заключающейся в приближении к Творцу.

Понимание веры и практики первых мистиков, избравших путь аскезы, главной целью которых стало воспитание чувства любви к Всевышнему, обрело последователей, постепенно разрослось и обрело организационные формы в виде кружков — тарикатов либо других местных структур ( рибат, ханакат, завийят ), развившихся в национальные и даже межнациональные объединения. В каждом подобном кружке формировалась своя методология постижения ступеней, уровней и стоянок, через которые должен пройти посвященный ( мурид ), на пути приближения к Богу, испытав сокровенные состояния ( ахваль ), которые понимаются как дар Божий.

Течения суфизма очень разнообразны, но их все объединяют определенные черты: конечная цель веры заключается в снискании любви Всевышнего, ритуалы и практики необходимы и понимаются как средство освобождения от своего «я», но не конечная цель. Для продвижения на пути к Богу требуются обучение, посвящение и прохождение через определенную последовательность ступеней возвышения, что часто представляется как путешествие, символическое паломничество. Вера должна проявляться в действии, благонравии и добродетельности, внешней составляющей духовной эволюции верующего, стремящегося к посвящению. Мистики в исламской традиции уделяли огромное внимание добронравию, нравственности и этике, представляя начало духовного возвышения в следующей тройной взаимосвязи: 1) соблюдение правил и ритуалов должно привести к работе над собой и улучшению нрава, 2) высокий уровень нравственности поможет постичь конечную цель ритуалов и 3) два заключительных момента (тщательное соблюдение ритуальной практики в совокупности с обретенной нравственностью) открывают дверь к завершающему этапу — духовному подъему верующего, который приближается к Богу, освобождается от своего «я» и наполняет сердце божественной любовью. Несмотря на все различия школ, обществ и направлений, именно это послание лежит в сердце ислама.