Ричард Смоули - Гностики, катары, масоны, или Запретная вера

В середине пятнадцатого века, в начальный период эпохи Возрождения возникло стремление обрести новые, более свежие подходы, — как в интеллектуальном, так и в духовном плане. Одним из стимулов пробуждающейся жажды знаний явилось такое событие, как завоевание турками Константинополя в 1453 году, в результате чего многие греческие ученые бежали на запад, в Италию, принося туда свои тексты и (что не менее важно) свою способность прочесть их. Повторное открытие греческих классиков на Западе относится к этому периоду. Оно было еще более ускорено благодаря изобретению книгопечатания.

Как раз в этот период Марсилио Фичино перевел «Герметический корпус» на латынь, зародив в обществе острый интерес к prisca theologia — «древнему богословию». Фичино нашел новые свидетельства, относящиеся к этому «древнему богословию», в работах Платона и Пифагора, а также в герметических текстах. Как я уже упоминал в главе 2, он увидел единую нить этой универсальной эзотерической доктрины — aurea catena, или «золотую цепь», проходящую сквозь творчество данных философов и соединяющую языческую мудрость с мудростью евреев и христиан.

Если Фичино только подготовил сцену, то его ученик Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494), аристократ, владелец небольшого поместья вблизи Модены, устроил для каббалы публичный дебют в христианском мире. Как и многие люди его эпохи, Пико страстно стремился овладеть максимально большим числом знаний, он был охвачен жаждой полнокровной жизни. В мае 1486 года, в возрасте двадцати трех лет, он умыкнул жену одного синьора из Ареццо — они унеслись верхом на коне. После того как муж дамы вернул ее назад, прибегнув для этого к помощи нескольких всадников, Пико посвятил себя более бесплотным поискам, погрузившись в изучение каббалы.

Пико в то время не слишком хорошо владел древнееврейским языком, и едва ли можно с уверенностью сказать, что он вообще когда-либо овладел им в достаточной мере, чтобы пробраться сквозь дебри темных текстов каббалы. В основном он полагался на переводы обратившегося в христианство еврея по имени Самуил бен Ниссим Абульфарадж, также известного как Флавий Митридат.

Митридат являлся любопытной фигурой в этой традиции, которая вообще выдвинула немало примечательных персонажей. В Проповеди, прочитанной Митридатом в Ватикане, он утверждал, что в одной из версий Талмуда, написанной в дохристианскую эру, содержатся тайные указания на таинства Страстей Господних. Тщеславный человек, стремящийся к самовозвеличению, Митридат тем не менее придерживался высоких стандартов интеллектуальной честности, призывая своего ученика воздерживаться от подложных каббалистических текстов, написанных рядом обращенных в христианство иудеев.

По окончании продолжавшейся в течение всего лета совместной работы, в ходе которой Митридат взял головокружительный темп (он перевел около трех тысяч страниц ин-фолио за этот период), Пико в ноябре 1486 года погрузился в составление фундаментального собрания «900 тезисов по диалектике, морали, физике, математике, метафизике, теологии, магии и каббалистике, освещенных частично в соответствии с собственными воззрениями и в духе мудрых людей из числа халдеев, арабов, евреев, греков, египтян и латинян». Эти «Тезисы», по словам Пико, написаны в стиле, который «имитирует не блеск римского языка, но манеру речи самых известных парижских участников диспутов», то есть, на Аристотелевом жаргоне, схоластиков.

Показательным будет сравнение «Тезисов» Пико с «Защитой» Мейстера Экхарта. Если последний использует схоластический язык, явно колеблясь и запинаясь, постоянно представляя себе, как его идеи, облаченные в эту форму, прозвучат для инквизиторов, то Пико пользуется этим же жаргоном весьма самоуверенно и с энтузиазмом. Трудно утверждать, что это собрание тезисов являет связное мистическое или философское мировоззрение. Пико сам говорит, что это тезисы для дискуссий, с самого начала он предлагает «обсуждать их публично» со всеми желающими.

Из всех «Тезисов» самый впечатляющий — 780-й: «Nulla scientia, quae nos magis certificet de divinitate Christi, quam Magia et Cabala» («Нет такого знания, которое бы убеждало нас в божественной природе Христа больше, чем магия и каббала»). Это явилось смелым шагом не только из-за направленности его против Аристотелева учения и томизма, которые к тому времени стали уже господствующими в католической церкви. Этот «Тезис» вывел также на авансцену эзотерическую традицию, которая до этого была мало известна за пределами еврейского мира.

Пико приглашал ученых, работающих в самых различных областях, участвовать вместе с ним в дебатах по поводу этих идей, однако папская комиссия нашла тринадцать из его тезисов еретическими, и папа Иннокентий VIII запретил любые подобные собрания. Пико отрекся от вызвавших нарекания тезисов, но настолько двусмысленно, что папа пошел дальше и осудил все девятьсот. Пико бежал во Францию, где был в конце концов арестован. Благодаря заступничеству французского короля Карла VIII папа выказал свою милость, и Пико был освобожден; остаток своей короткой жизни он провел во Флоренции, где и умер в возрасте тридцати одного года.

В своих работах Пико затронул тему, которая до настоящего дня продолжает резонировать в среде эзотериков, — он заметил, что «Моисей на горе получил от Бога не только Закон, который он оставил для последующих поколений записанным в первых пяти книгах [Библии], но также и истинное толкование Закона, имеющее более сокровенный характер. Более того, ему было заповедано Богом всеми средствами проповедовать Закон народу, но не вверять интерпретацию Закона бумаге и не делать ее предметом всеобщего знания». Этим секретным устным Законом и была каббала.

Христианство также стремилось держать подальше от глаз простонародья свое сокровенное предание; по словам Пико, Иисус «проповедовал массам при помощи притч, и отдельно проповедовал малому числу учеников, которым учение передавалось напрямую — тайны небесного царства раскрывались непосредственно, без фигур речи». Пико цитирует Дионисия Ареопагита, который говорит, что «в церкви существовало святое правило не передавать самые тайные догмы на письме, но лишь изустно и только тем, кто прошел соответствующее посвящение». Мы встречали учения подобного типа у гностиков, Климента и Оригена.

Со своей стороны Пико не верил, что это тайное знание было ограничено рамками одной лишь еврейской традиции. Замечая, что «научен был Моисей всей мудрости Египетской» (ср. Деяния 7:22), Пико видел в египетской мудрости источник не одной лишь религии иудеев, но и философии греков. «У всех греков, которые считались достигшими высшей ступени мудрости, — у Пифагора, Платона, Эмпедокла, Демокрита — имелись учителя-египтяне», — утверждает он.