Барт Эрман - Как Иисус стал богом

Первыми, кто пришел к этому убеждению, были собственные ученики Иисуса – или по крайней мере часть из них – а также, возможно, другие люди из числа его галилейских последователей, включая Марию Магдалину и еще нескольких женщин. Как оказалось, очень трудно установить, во что именно верили эти люди, как только они приняли идею, что Иисус восстал из мертвых, – в немалой степени потому, что от них до нас не дошло никаких сочинений, а точнее, вообще никаких сочинений, относящихся к первым двум десятилетиям христианского движения.

Самый ранний христианский автор, текстами которого мы располагаем, – апостол Павел. Первое из сохранившихся посланий Павла (вероятно, Первое послание к Фессалоникийцам) написано скорее всего в 49 или 50 году, то есть спустя полных двадцать лет после распятия Иисуса. Вначале Павел не принадлежал к кругу апостолов и не только не поддерживал их движение, но, напротив, преследовал их. Когда, спустя два или три года после смерти Иисуса – скажем, в 32 или 33 году н. э. – Павел впервые услышал о евреях, почитавших Иисуса (распятого человека!) как Мессию, он яростно отвергал их взгляды и устроил на них гонения. Однако затем, в результате одного из поворотных пунктов в религиозной истории человечества – пожалуй, самого значительного из известных нам обращений, – Павел из жестокого гонителя христиан превратился в одного из их самых стойких и убежденных сторонников. В итоге Павел стал ведущим оратором, миссионером и богословом во вновь зародившемся христианском движении. Впоследствии он утверждал, будто это произошло потому, что спустя долгое время после смерти Иисуса он увидел его живым и пришел к заключению, что Бог воскресил его из мертвых.

Павел верил, что он был лично призван Богом вести миссионерскую деятельность среди неевреев, убеждая этих «язычников» в том, что их собственные боги были мертвы, бездушны и бесполезны, но что Бог Иисуса был тем, кто сотворил этот мир и вошел в историю ради его искупления. Только вера в Мессию могла оправдать человека перед Богом, ибо Мессия умер за грехи остальных, а Бог, желая показать, что его смерть действительно принесла искупление, воскресил его из мертвых. Безусловно, величайшим вкладом Павла в богословие его времени было его твердо отстаиваемое убеждение, что спасение во Христе относится ко всем людям, все равно, иудеям или язычникам, на одном и том же основании: вере в смерть и воскресение Иисуса. Принадлежность к еврейству не имела к этому никакого отношения. Разумеется, евреи оставались «избранным народом», а иудейское Писание было откровением от Бога. Но язычнику не нужно было становиться иудеем с тем, чтобы получить спасение через смерть и воскресение Мессии. Безусловно, для Павла спасение было «от иудеев», ибо Иисус, помимо всего прочего, был еврейским Мессией. Но как только это спасение пришло в мир, оно в равной степени принесло благо всем, а не только евреям. Именно такого рода спасение было запланировано извечно Богом для всех народов.

В качестве христианского миссионера Павел путешествовал из одного городского центра в другой, проповедуя свое благовестие и основывая церкви в различных частях Средиземноморья – в особенности в Малой Азии (современная Турция), Македонии и Ахайе (современная Греция). Как только христианская община была основана и твердо стояла на ногах, он отправлялся в другой город, чтобы основать общину и там, после чего двигался дальше. Когда Павел слышал из той или другой общины новости о возникших там проблемах, он писал местным христианам, чтобы дать им дальнейшие наставления, во что им следует верить и как им следует себя вести. Послания Павла, включенные в Новый Завет, дают нам некоторые примеры подобной корреспонденции. Как я уже указывал, Первое послание к Фессалоникийцам было, вероятно, написано первым. Остальные письма были написаны в течение последующего десятилетия, то есть в 50-е годы н. э. Из тринадцати посланий в Новом Завете, подписанных именем Павла, по мнению критически настроенных исследователей, Павел в действительности написал только семь – Послания к Римлянам, Первое и Второе послания к Коринфянам, к Галатам, к Филиппийцам, Первое послание Фессалоникийцам и к Филимону (все прочие были написаны поздними последователями Павла в других обстоятельствах). Эти послания называются бесспорными посланиями Павла , так как почти никто не оспаривает авторство апостола. 1Данные сочинения – самые ранние, принадлежащие перу одного из первых христиан.

Послания Павла чрезвычайно ценны для выяснения того, что апостол думал и что происходило в христианских церквах в его дни. Но что если мы хотим узнать не только то, что происходило в основанных Павлом церквах, скажем в 55 году н. э., то есть спустя двадцать пять лет после смерти Иисуса, или как община Матфея понимала Иисуса примерно в 85 году н. э., спустя пятьдесят пять лет после его смерти? Что, если мы хотим узнать, во что верили самые ранние христиане, скажем, в 31 или 32 году, спустя год или два после распятия?

Это определенно представляет собой крупную проблему, поскольку, как я уже говорил, до нас от этого времени не дошло никаких сочинений. И единственная книга Нового Завета, которая предположительно сообщает о том, что происходило на раннем этапе христианской истории – книга Деяния апостолов – была написана около 80–85 годов, то есть опять же на пятьдесят или пятьдесят пять лет позже того периода, который нас больше всего интересует. Более того, автор книги Деяния, которого мы по-прежнему будем называть Лукой, поступал так, как поступали все историки его времени: он излагал свой рассказ в свете собственных верований, взглядов и интерпретаций, и все это, вместе взятое, повлияло на подачу им материала – значительную часть которого он, без сомнения, заимствовал у христианских рассказчиков, существовавших задолго до него – вследствие чего рассказы о первых годах веры подверглись изменению и приукрашиванию.

Учитывая положение дел с источниками, как мы можем выявить самые ранние формы христианских верований, до появления первых из дошедших до нас писаний? Оказывается, такой способ есть. И он связан с пассажами того рода, о котором я уже упоминал раньше: долитературными традициями.

Самый первый докторский семинар, который я посещал, будучи выпускником, назывался «Символы веры и гимны в Новом Завете». Профессора звали Пол Мейер. Он был эрудированным и высокообразованным специалистом по Новому Завету, уважаемым всеми ведущими специалистами своего времени за удивительную тщательность, с которой он занимался экзегетическими исследованиями и, как следствие, за необычайно глубокое проникновение в контекст Нового Завета.