Array Array - Полное собрание сочинений. Том 45. Путь жизни 1910.

А семь брильянтов стали подниматься выше и выше и поднялись на небо и стали теми семью звездами, которые называются Большой Медведицей.

10

То, что ты отдал, то твое, а то, что ты удержал, то чужое.

Если ты отдал что‑нибудь другому, оторвав от себя, ты сделал добро себе, и это добро навсегда твое, и никто не может отнять его от тебя. Если же ты удержал то, что хотел иметь другой, то ты удержал это только на время или до того времени, когда тебе придется отдать это. А отдать придется наверное, когда придет смерть.

11

Неужели нельзя надеяться, что придет день, когда люди найдут, что жить для других им будет так же легко, как им теперь легко умирать на войнах, причин которых не знают? Для этого нужен только подъем и просветление духа в людях.

Браун.

1

Если человек думает только о себе и ищет во всем своей выгоды, то он не может быть счастлив. Хочешь жить для истинного своего блага, жить для себя, живи для других.

Сенека.

2

Для того, чтобы понять, как необходимо отрекаться от плотской жизни для жизни духовной, стоит только представить себе, как ужасна, отвратительна была бы жизнь человека, вся отданная одним телесным, животным желаниям. Настоящая человеческая жизнь начинается только тогда, когда начинается отречение человека от животности.

3

Притчей о виноградарях (Мф. XXI, 33--42) Христос разъясняет заблуждение людей, принимающих призрак жизни — свою личную животную жизнь — за жизнь истинную.

Люди, живя в хозяйском обработанном саду, вообразили себе, что они собственники этого сада. И из этого ложного представления вытекает ряд безумных и жестоких поступков этих людей, кончающийся их изгнанием, исключением из жизни. Точно так же мы вообразили себе, что жизнь каждого из нас есть наша личная собственность, что мы имеем право на нее и можем пользоваться ею, как хотим, ни перед кем не имея никаких обязательств. И для нас, вообразивших себе это, неизбежен такой же ряд безумных и жестоких поступков и несчастий и такое же исключение из жизни. Как обитатели сада забыли или не хотели знать того, что им передан сад окопанным, огороженным, с вырытым колодцем и что кто‑нибудь поработал на них и потому ждет и от них работы, так точно и люди, живущие личной жизнью, забыли или хотят забыть все то, что сделано для них прежде их рождения и делается во все время их жизни и что поэтому ожидается от них.

По учению Христа, как виноградари, живя в саду, не ими обработанном, должны понимать и чувствовать, что они в неоплатном долгу перед хозяином, так точно и люди должны понимать и чувствовать, что со дня рождения и до смерти они всегда в неоплатном долгу перед кем‑то, перед жившими до них, и теперь живущими и имеющими жить, и перед тем, что было, есть и будет началом всего. Они должны понимать, что всяким часом своей жизни они утверждают это обязательство и что поэтому человек, живущий для себя и отрицающий это обязательство, связывающее его с жизнью и началом ее, сам лишает себя жизни.

4

Люди думают, что самоотречение нарушает свободу. Такие люди не знают, что только самоотречение дает нам истинную свободу, освобождая нас от нас самих, от рабства нашей развращенности. Наши страсти — самые жестокие тираны; только отрекись от них, и почувствуешь свободу.

Фенелон.

5

Если человек понимает свое назначение, но не отрекается от своей личности, то он подобен человеку, которому даны внутренние ключи без внешних.

6

Сознание своего назначения, включающее в себя закон самоотречения, не имеет ничего общего с наслаждением жизнью. Если бы мы захотели смешать сознание своего назначения с наслаждением и предложили бы эту смесь в качестве лекарства больной душе, то эти два начала сейчас же сами собой разделились бы. Если же бы они этого не сделали, и сознание возвышенного назначения человека не оказало бы никакого действия, и телесная жизнь приобрела бы, от стремления к наслаждению, будто бы совпадающему с назначением, некоторую силу, то нравственная жизнь исчезла бы безвозвратно.

Кант.

1

Отречение от животного блага ради духовного есть последствие изменения сознания, то есть человек, признававший себя прежде только животным, начинает признавать себя духовным существом. Если это изменение сознания совершилось, то то, что представлялось прежде лишением, страданием, представляется уже не лишением и страданием, а только естественным предпочтением лучшего худшему.

2

Неверно думают и говорят, что для исполнения назначения жизни и для блага нужны здоровье, достаток и вообще благоприятные внешние условия. Это неправда: здоровье, достаток и благоприятные условия не нужны для исполнения назначения и для блага. Нам дана возможность блага духовной жизни, ничем не могущего быть нарушенным, блага увеличения в себе любви. Только надо верить в эту духовную жизнь, перенести в нее все свои усилия.

Живешь телесной жизнью, работаешь в ней, — но как только являются препятствия в этой телесной жизни, перенесись из жизни телесной в жизнь духовную. А духовная жизнь всегда свободна. Это как крылья у птицы. Птица ходит на ногах. Но вот препятствие или опасность — и птица верит в свои крылья, развертывает их и летит.

3

Нет ничего важнее внутренней работы в одиночестве с богом. Работа эта в том, чтобы останавливать себя в желании блага своей животной личности, напоминать себе бессмысленность телесной жизни. Только когда один с собой, с богом, и можно делать это. Когда с людьми, тогда уже поздно. Когда с людьми, то поступишь хорошо только тогда, когда заготовил способность самоотречения в уединении, в обществе с богом.

4

Всякий человек рано или поздно, ясно или смутно испытывает внутреннее противоречие: хочу жить для себя и хочу быть разумным, а жить для себя неразумно. Это кажется противоречием, но противоречие ли это? Ведь если так, то и для сгнивающего зерна есть противоречие в том, что оно, сгнивая, пускает росток. Противоречие будет только тогда, когда я не хочу слушать голоса разума. Разум показывает необходимость перенести сознание жизни из личной жизни в растущую жизнь духовную. Он показывает ненужность, бессмысленность личной жизни, обещая новую жизнь, как прорастает зерно, распирающее косточку вишни. Противоречие только тогда, когда мы так ухватились за эту внешнюю отжившую форму жизни, что не хотим расстаться с нею, вроде того, как если бы оболочка зерна после того, как зерно разбило ее, хотела бы все‑таки утверждать свою жизнь. То, что мы называем противоречием, есть только муки рождения к новой жизни. Стоит только не противиться неизбежному уничтожению телесной жизни жизнью духовной и отдаться этой духовной жизни, и открывается новая, лучшая, истинная жизнь.