Стивен Бэчелор - Что такое буддизм? Как жить по принципам Будды

Царю Пасенади нужна была другая жена. На этот раз он решил жениться на девушке из провинции Сакья. Возможно, он думал, что, соединившись с родственницей Сиддхаттхи Готамы, он повысит шансы рождения сына. Что бы ни послужило причиной женитьбы царя Косалы на сакьяской невесте, это было честью для Готамы. А так как женщина, которую он выбрал в жены – госпожа Васабха – была дочерью Маханамы, правителя сакьев и двоюродного брата Будды, этот брак делал Готаму членом царской семьи.

Все складывалось хорошо. Госпожа Васабха родила сына, принца Видудабху. Теперь Готама был и личным учителем Пасенади и близким родственником преемника косальского трона. Но была одна трудность. Васабха вовсе не была «госпожой». Она была незаконнорожденной дочерью Маханамы от рабыни по имени Нагамунда. Известные своей гордостью сакьи не позволили бы чистокровной женщине выйти замуж за кого-то не из их клана, даже за их повелителя в Саваттхи. Маханама оказался в ловушке. Он не мог отказать своему царю и не мог дать ему в жены чистокровную сакьяску, не настроив против себя своих сородичей. Он вынужден был отдать царю дочку рабыни, выдав ее за дворянку.

Учитывая сильный взрывной характер Пасенади и присутствие шпионов во всех уголках его царства, этот обман был опасен и безрассуден. Готама, возможно, не был посвящен в план, но после его осуществления едва ли он не мог не знать о том, что произошло. Теперь сам Будда оказывался в сложном положении: раскрыть обман означало подвергнуть дело всей своей жизни опасности, но, не сообщив правду царю, он оказывался замешанным в интригах своего двоюродного брата. Не сделав ничего предосудительного, Готама обнаружил, что его положение в Саваттхи поставлено под угрозу амбициями и гордостью его родных. Он должен был понимать, что каждый следующий день в роще Джеты мог быть последним. Выживание его общины зависело от хитрости юной рабыни.

Уже темно, когда я прибываю в Сахет-Махет, обшарпанную индийскую деревню в Уттар-Прадеше, самую близкую к руинам Саваттхи. Вооруженный охранник распахивает тяжелые железные ворота отеля Лотус Никко, нового и, похоже, наспех построенного здания, специально для того, чтобы нажиться на растущем числе буддийских паломников. С другой стороны дома доносится пыхтение генератора, и кажется, что в такт ему дрожит освещение здания. Столовая забита автобусной группой луноликих корейских мирянок с туго завязанными прическами и в одинаковых серых мешковатых брюках и жакетах. Они болтают и смеются, пока едят на ужин кимчи с рисом, завернутые в тонкий лаваш, из пластмассовых коробок, стоящих на столах. Когда я узнаю, что это группа из Сунгвангса, моего бывшего монастыря, следует еще больше приветственных поклонов и цоканья языком. Почтенный Хьен Бом, старый ученик и товарищ Кусана Сынима, отвечает за движение этих босалним по «буддийскому маршруту» на головокружительной корейской скорости.

Рано утром следующего дня г-н Хан отвозит меня на место давно покинутого жителями города. Здесь тихо и пустынно. Я взбираюсь на самую большую кучу кирпичей, которая, скорее всего, отмечает то место, где когда-то стоял дворец царя Пасенади. Отсюда я могу разглядеть кольцо почти непрерывных насыпей, которые когда-то были крепостными валами. За ними во всех направлениях до самого горизонта лежат в зеленой дымке бесконечные поля с редкими деревьями на них. От Ачиравати, большой реки, которая во времена Готамы превращала Саваттхи в процветающий портовый город, не осталось и следа. Сегодня от могущественной косальской столицы осталась только все еще не раскопанная усыпанная булыжниками и покрытая кустарником местность, служащая приютом для редкого шакала или павлина. Через свой телеобъектив я рассматриваю семейку индийских аистов, гнездящихся в хлопковом дереве, которое одиноко ютится среди развалин. Через каждые несколько минут кто-то из них взлетает и старательно поднимается высоко в небо, как небольшой бледно-розовый птеродактиль.

Руины монастыря в роще Джеты лежат примерно в полутора километрах отсюда. Сегодня роскошный парк Анатхапиндики представляет собой хорошо разведанное место археологических раскопок, уложенное по периметру опрятным газоном и клумбами, окруженное железной оградой от толп хныкающих нищих и продавцов религиозных безделушек и безалкогольных напитков. Дорожки вьются мимо разбросанных груд кирпичей, одни больше других: фундамент, стены и колодцы, бывшие когда-то монастырями и храмами. Заметное, высокое сооружение в середине парка было идентифицировано с местом, где стояла Благоуханная Хижина Готамы. Это главный объект для паломников. Они втирают в кладку небольшие квадратики сусального золота, которые мерцают и дрожат на ветру. Одетые во все белое ланкийцы небольшой группой сидят, скрестив ноги, на его священной поверхности. Молитвенно сложив ладони, они поют в нос на пали. Поднявшись, они оставляют после себя тлеющие палочки приятных индийских благовоний, лепестки цветов и свечи.

Не обращая внимания на запрещающие знаки, я раскатываю бамбуковый мат и сажусь со скрещенными ногами на газон в тени индийской мелии. Через несколько минут ко мне присоединяются полдюжины истощенных, почти лысых дворняжек, которые сидят передо мной, осторожно зализывая свои раны. Я закрываю глаза, чтобы вид этих несчастных созданий не мешал мне сконцентрироваться на своих вдохах и выдохах. Я вдруг понимаю, что ни среди развалин Саваттхи, ни здесь, в роще Джеты, нет ни одной ступы. Логично было бы предположить, что там, где Готама произнес большую часть своих проповедей и провел больше всего времени в период дождей, должны были бы храниться какие-то его реликвии. Но, как ни странно, Саваттхи не входит в число восьми святых мест, куда последователи Готамы обращались за своей долей реликвий после его смерти. Почему? Неужели к концу своей жизни Сиддхаттха настолько дискредитировал себя в глазах своих сограждан, что они даже не хотели почитать его память?

ВСЕ ГОДЫ, проведенные в общине в Шарпхэме, я в основном занимался писательской деятельностью. Поскольку мои статьи и книги о буддизме становились все более популярными, они начали приносить более или менее постоянный доход. В 1986 году меня наняли написать путеводитель по Тибету. Я отправился в двухмесячную командировку в Лхасу, чтобы задокументировать и сфотографировать все главные монастыри, святыни и другие памятники исторического и религиозного значения в Центральном Тибете. Я обнаружил, что большинство из них были в ужасном состоянии и только теперь начиналось их восстанавление. Путеводитель по Тибету был опубликован в феврале 1988 года с предисловием Далай-ламы и в том же году получил премию туристического агентства Томас Кук. Два года спустя я опубликовал Верить, чтобы сомневаться, сборник эссе по дзэну, посвященный моему пребыванию в Корее. Затем появился исторический обзор встреч между буддизмом и западной культурой от древних греков до современности, который был издан в 1994 году под названием Пробуждение Запада.

Читать дальше