Церковь христиан адвентистов седьмого дня - Настольная книга по теологии. Библейский комментарий АСД Том 12

Павел также связывает грех с законом и утверждает, что там, где нет закона, не может быть и греха (Рим. 5:13). Грех невозможно понять, если не рассматривать его в контексте нравственной Вселенной, управляемой законом Творца. Вот почему серьезность и конкретность греха заключается в сознательном выборе поступать вопреки Закону Божьему, в потворстве беззаконию, в утверждении, что можно жить независимо от Бога. Чудовищность греха как «беззакония» далее отмечается во 2 Фес. 2:7, 8, где Павел олицетворяет его, называя антихриста «беззаконником». Таким образом, согрешающие не имеют в своей жизни места для Законодателя. Грех, будучи беззаконием, становится безбожием.

Закон — это не произвольные обязательства, налагаемые на человечество. Его значимость вытекает из природы Бога и Его взаимоотношений с человечеством. Бог не действовал по Собственному произволу, когда сказал Адаму и Еве, что их жизнь зависит от безусловного соблюдения закона, который Он для них установил. Повеление не вкушать запретный плод исходило не от строгого господина, а от любящего, милосердного Творца, желавшего строить со Своими творениями тесные взаимоотношения на основе любви, чтобы пробудить в них ответную любовь.

Творение не может спрашивать: «Для чего вообще нужны какие–то законы?» Творение должно всегда оставаться творением, а Творец всегда будет Творцом. Для Бога характерна верховная власть, а для творения — ограниченность. Закон отражает это всевластие Бога и очерчивает те границы, в которых творение должно жить и действовать. Если творение выходит за эти рамки, то взаимоотношения между ним и Творцом разрываются. Предписание этих ограничений вовсе не есть произвол, ибо оно необходимо для сохранения порядка и поддержания взаимоотношений.

Провозглашение закона на горе Синай и тот факт, что Бог написал этот закон собственным перстом на каменных скрижалях, является еще одним подтверждением, что принципы закона так же долговечны, как и Сам Бог. Иисус говорил о законе и его вечной значимости во свете взаимоотношений, основанных на любви к Богу и ближнему (Лк. 10:27).

Являясь отражением Божьего характера, «закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим. 7:12) и дана для счастья людей, даже если они не сознают и не понимают этого. Его духовно–нравственные принципы — это не просто запреты, но и всеобъемлющие, универсальные правила, которые гарантируют в случае их соблюдения радостные взаимоотношения с Богом и между людьми. Но нарушение этого закона переводит людей в разряд беззаконников и непокорных мятежников. Следовательно, грех — это не просто нарушение кодекса, но нежелание поддерживать нормальные взаимоотношения с Богом.

Важная составляющая природы греха — это эгоцентризм и себялюбие. Грех, как это было в случае с Люцифером и нашими прародителями, берет начало в эгоизме. Если любовь к Богу составляет сущность всякой добродетели, если самоотвержение ради избрания Бога и пребывания в Нем является конечной целью жизни, то из этого следует, что любовь к себе, которая вытесняет главенство Бога в жизни, является грехом.

Падение на небе и в Едеме показывает, как эгоистичное желание выйти за границы дозволенного, чтобы стать, как Бог, привело к трагедии греха. На самом деле эгоцентризм можно считать корнем, из которого произрастает остальное зло. Алчность, безнравственность, зависть, высокомерие — все это является следствием незаконной любви к себе. Иисус последовательно призывал к самоотречению и видел в эгоизме нечто противоположное тому, чего Бог ожидает от человека (Лк. 17:33). Также и Павел понимал, что «плотские помышления суть вражда против Бога; ибЪ закону Божию не покоряются, да и не могут» (Рим. 8:7).

По своей сути эгоцентризм — это вражда против Бога, он ставит свое «я» превыше всех других взаимоотношений; следовательно, он не должен играть никакой роли в духовно–нравственной жизни христианина. Поэтому Павел наставляет: «Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя» (Флп. 2:3). Он далее утверждает в Рим. 7, что желание сохранять свое «я» на престоле — это главное препятствие на пути к добру, и только Иисус может устранить его. Эгоизм был важной составляющей в Павловой концепции греха, поэтому он использовал самый сильный богословский язык и призывал распинать свое «я», чтобы христианин мог сказать: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). Сила этого аргумента неоспорима: быть эгоцентричным — значит, не быть христоцентричным. Таким образом, спасение рассматривается как решительное переключение внимания со своего «я» на Христа. Что важно в христианском ученичестве — так это повседневный опыт несения креста и распятия себя: «Преобразуетесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12:2; ср. с Лк. 9:23; Гал. 2:20).

Союзница эгоцентризма — гордыня. Фактически сущность гордыни — искаженное и несоразмерное представление о себе самом, которое побуждает человека пренебрегать зависимостью от Бога и предпринимать разрушительную попытку добиться независимости. Разве не в этом заключалась причина падения Люцифера? (См. Ис. 14:12–15) В свою очередь, сатана заразил Адама и Еву необузданной гордыней и жаждой самостоятельно распоряжаться своей жизнью, и с тех самых пор человеческая природа поражена вирусом гордости (Рим. 1:21–23). Гордость не только Люцифера привела к погибели, но и в наши дни продолжает губить мужчин и женщин, которые могут легко возгордиться и оказаться осужденными с дьяволом (1 Тим. 3:6; ср. со 2 Тим. 2:26).

Гордость прокладывает путь к погибели (Притч. 11:2; 16:18; 29:23). Это состояние, которое ненавистно Богу (Притч. 8:13), и оно включено в перечень пороков, которые исходят изнутри и оскверняют человека (см. Мк. 7:23). С точки зрения Павла, гордость и уверенность в собственной праведности — корень неверия. Он настаивает на том, что в Евангелии нет места хвастовству (Рим. 3:27), что ни у кого нет повода гордиться спасением (1 Кор. 1:26–31; Еф. 2:9) и что истинная любовь свободна от высокомерия и самомнения (1 Кор. 13:4). В действительности гордость настолько греховна, что Бог рассеивает гордых и противится им. В то же время Он благоволит к кротким и возвышает их (см. Притч. 3:34; Лк. 1:51–55; Иак. 4:6; 1 Петр. 5:5).

Это осуждение гордости как греха не должно истолковываться в таком свете, будто надлежащая самооценка и чувство собственного достоинства не имеют места в христианстве. Напротив, заповедь Иисуса «люби ближнего "твоего, как самого себя» (Мф. 19:19) и самооценка Павла: «Но благодатию Божиею есмь то, что есмь» (1 Кор. 15:10) говорят о том, что в чувстве собственного достоинства и уверенности в себе нет ничего противозаконного. Человек должен стремиться к совершенству и самореализации, достигать самых высоких целей. Бог не желает, чтобы Его творения довольствовались посредственными результатами. Но когда человеческое «я» утверждает себя таким образом, чтобы быть независимым от Бога, и ради достижения своих целей попирает ближних, оно переходит дозволенные границы и погружается в грех. Разница между эгоцентризмом и самоотверженностью — это разница между греховной гордостью и благочестивой кротостью.