Сфабрикованный Иисус

• Соблазн. Критерий соблазна относится к таким речениям и деяниям, которые трудно признать выдумками древней церкви просто потому, что они могли вызвать соблазн. Например, одно из таких событий в жизни Иисуса — крещение у Иоанна. Иоанн призвал Израиль покаяться и креститься. В каком смысле нуждался в покаянии Иисус? Согласно христианскому богословию, Иисус был безгрешен и покаяния ему не требовалось. Следовательно, история крещения Иисуса смущает, вызывает вопросы — и может внести в среду верующих соблазн. Очевидно, церковь не стала бы выдумывать такую историю, не будь у нее соответствующего исторического факта. Поэтому даже самые суровые критики без споров признают рассказ о крещении Иисуса аутентичным. Тот же аргумент работает и в некоторых историях о чудесах. В первой из них рассказывается, что родные Иисуса пытались вернуть его домой из–за негативной реакции на совершаемые им изгнания бесов (Мк 3: 20–35). Во второй говорится, что Иисус был возмущен неверием части жителей Назарета и потому «не мог совершить там никакого чуда» (Мк 6:5). В третьей женщина–неиудейка, вероятно, побеждает его в споре (Мк 7:24–30). В–четвертой Иисус, по всей видимости, исцеляет только со второй попытки (Мк 8:22–26). Все эти истории — не плод благочестивой фантазии. Скорее — это честные воспоминания о служении Иисуса, со всеми его трудностями, успехами и провалами — служении, отмеченном спонтанностью и искренностью, а не продуманностью и искусственностью [6].

О деяниях Иисуса необходимо сделать несколько важных замечаний. Во–первых, исцеления и изгнания бесов были неотъемлемой частью его проповеди царства (или миропорядка) Божьего. Его деяния и проповедь необходимо рассматривать вместе: в отрыве друг от друга понять их невозможно. Во–вторых, эти чудеса воспринимались самим Иисусом и окружающими как исполнение пророчеств Писания. Его чудеса соответствовали тому, что ожидалось от Мессии — помазанника Божьего. В–третьих, деяния Иисуса представляли собой откровение — они открывали некие истины об Иисусе и его задаче. Следовательно, отказываясь рассматривать чудеса, мы теряем из виду очень важные стороны личности Иисуса и его трудов. В–четвертых, чудеса Иисуса отличались от чудес, творимых его современниками, и были более впечатляющими. Иными словами, исцеления Иисуса — не совсем те исцеления, какие связывались с именами известных иудейских праведников и профессиональных экзорцистов. В–пятых, известность Иисуса как целителя и экзорциста сохранялась и после окончания его служения: его имя призывали как христиане, так и нехристиане, что свидетельствует о его славе и высокой репутации. Рассмотрим каждое из этих утверждений по отдельности.

Все согласны с тем, что в центре проповеди Иисуса стояло царство (или миропорядок) Божье. Однако не все ясно понимают, что, по мысли Иисуса, установление царства Божьего означает гибель царства Сатаны. А гибель царства (или миропорядка) Сатаны зримо проявляется в исцелениях и изгнаниях бесов. Их невозможно не замечать или отбрасывать, если мы хотим полностью понять значение и важность смелых утверждений Иисуса о том, что Божий порядок уже пришел на землю — осталось покаяться и принять его.

Связь проповеди царства Божьего с исцелениями и изгнаниями бесов в новозаветных евангелиях очевидна:

И, призвав двенадцать учеников Своих, Он дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь

Этих двенадцать послал Иисус, и заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите, а идите лучше к погибшим овцам дома Израилева; ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте

Такие же наставления Иисуса ученикам можно найти в Мк 3:13–15; 6:7; Лк 6:12–19; 9:1–6.

Сам Иисус проповедовал Благую весть о пришествии Божьего миропорядка и показывал его реальность, разрушая порядок Сатаны; то же самое призваны делать и его ученики (апостолы — т. е. «посланные»). Порядок Бога и порядок Сатаны не могут сосуществовать в мире. Где наступает один, там отступает другой.

О том, что Иисус именно так понимал изгнание бесов, свидетельствуют многие важные речения. Так, когда Иисуса обвинили в том, что он изгоняет бесов, прибегая к помощи самого Сатаны, — он ответил на это:

Как может сатана изгонять сатану? Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то; если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот; и, если сатана восстал на самого себя и разделился, не может устоять, но пришел конец его. Никто, войдя в дом сильного, не может расхитить вещей его, если прежде не свяжет сильного, и тогда расхитит дом его

Если же Я пальцем Божьим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царство Божье

Здесь бросаются в глаза два момента. Во–первых, говоря, что Сатане «пришел конец» (Мк 3:26 — буквально по–гречески «Сатана имеет конец»), Иисус буквально повторяет «Завет Моисея», литературное сочинение, датой создания которого ученые почти единогласно признают ок. 30 г. н.э. — то есть пик служения Иисуса. Согласно этому писанию, в котором идет речь о развращении священников и скором пришествии царства Божьего,

Тогда явится во всем творении Царство [Божье],

Тогда Дьяволу придет конец,

И вместе с ним исчезнет всякая скорбь

Эта идея очень близка проповеди Иисуса. Как только явится Царство Божье, придет конец дьяволу. Разница лишь в том, что те перемены, которых автор «Завета Моисея» лишь чает в будущем, в служении Иисуса уже совершаются. В проповеди и в деяниях Иисуса будущее «придет конец» превращается в настоящее «имеет конец».

Современники Иисуса легко улавливали связь между проповедью о Божьем миропорядке и поражением Сатаны. Скорее всего, многие из его современников встречали эту идею с радостью — хотя иные, быть может, и со страхом. Во всяком случае, когда Иисус говорил, что Сатане пришел конец, люди прекрасно понимали, что он имеет в виду: наступает Божий миропорядок — для Сатаны все кончено.

Вторая важная черта речений Иисуса, связывающая Божий миропорядок с исцелениями и изгнаниями бесов, — это ссылка на «перст Божий» (Лк 11:20). Это аллюзия на состязание Моисея и волхвов фараона (Исх 7–8). Поначалу волхвам удавалось повторять чудеса Моисея и Аарона. Но в конце концов они признали свое бессилие:

Старались также и волхвы чарами своими произвести мошек, но не могли. И были мошки на людях и на скоте. И сказали волхвы фараону: это перст Божий

Выражение «перст Божий» в этом контексте означает, что Моисей и Аарон — не волшебники, производящие какие–то хитрые трюки. Сами они не обладают силой, ибо никакой человеческой силы, никакой искушенности в магическом искусстве (а Египет в древности считался столицей магии) недостаточно, чтобы делать то, что они делали. Волхвы верно заключили, что братья–евреи действуют при помощи «перста Божьего».