Сфабрикованный Иисус

В случае с Иисусом Пилатом двигали чисто политические мотивы. Накануне Пасхи, величайшего праздника в иудейском календаре, когда Иерусалим наполнился благочестивыми иудеями, жаждущими искупления Израиля, — Пилат столкнулся с потенциально опасной ситуацией. Его иудейские союзники — Каиафа и другие первосвященники — требовали немедленно казнить Иисуса. Но разумно ли устраивать публичную казнь близ Иерусалима в канун Пасхи? Действительно ли Иисус представляет серьезную угрозу? Положим, он проповедует какое–то новое царство — но ведь у него нет вооруженных последователей! Колебания Пилата не имеют ничего общего с поиском справедливости: причина их чисто политическая. Пилат понимал, что движет Каиафой и другими первосвященниками: Иисус оскорбил их — из его проповедей прямо следовало, что они недостойны занимаемых должностей и подлежат Божьему суду. Однако что за охота была Пилату казнить в канун Пасхи популярного проповедника и целителя лишь за то, что тот разозлил иудейских аристократов, которых многие в народе презирают и ненавидят? Как любой политик Пилат думал прежде всего о себе — и не хотел, чтобы ему навязывали поспешные и, возможно, невыгодные для него решения.

Отказ Иисуса отрицать обвинение в том, что он объявлял себя (или позволял своим последователям считать себя) помазанным царем Израиля, убедил Пилата, что Иисуса действительно следует казнить. Поскольку он оказался виновен не просто в нарушении порядка, но в государственной измене, то был приговорен к распятию по обвинению в том, что претендовал на звание «царя иудейского» (Мк 15:26; см. Мф 27:37, Лк 23:38, Ин 19:19). Таким образом, в конце концов Пилат уступил требованиям первосвященников (как, видимо, поступал и в других случаях — что в конце концов и привело его карьеру к печальному концу); но не прежде, чем переложил на них ответственность, умыв руки и провозгласив: «Невиновен я в крови Праведника этого» (Мф 27:24). С юридической точки зрения этого не требовалось: в глазах Рима молчаливое признание Иисусом своей роли в грядущем царстве Божьем вполне оправдывало его казнь. Однако с политической точки зрения все обстояло иначе: лукавый прокуратор хотел быть уверен, что иудейское общество не станет винить его в смерти Иисуса — или, по крайней мере, обвинит не его одного.

Как видите, я не занимаюсь, как утверждают некоторые критики, антиисторическим обелением Пилата. Истинный Пилат — хитрый и беспринципный политикан: тот, что тайком вносит в Иерусалим изображения кесаря, но уступает при решительном протесте толпы. Тот Пилат, что, желая прекратить народные волнения по поводу неподобающего использования храмовых фондов, использует для этого грязный трюк. Тот Пилат, что полагается на советы первосвященников — и это, после долгой череды удач в политических маневрах, однажды приводит его к краху. Евангельский портрет Пилата вполне соответствует тому, что мы знаем о Пилате из других источников — если читаем как евангелие, так и другие источники критически и в их полном контексте [8].

Начав лучше понимать Пилата (в частности, перестав принимать за чистую монету его очернение у Филона и Иосифа), мы получаем ответ и на выдвигаемые иногда сомнения в историчности эпизода с пасхальным прощением осужденных. Согласно евангелиям, у Пилата был обычай отпускать на Пасху одного заключенного: «На всякий же праздник отпускал он им одного узника, о котором просили» (Мк 15:6; см. Мф 27:15, Ин 18:39). Некоторые критики считают, что, поскольку в других источниках об этом ничего не говорится, евангелиям в этом верить нельзя. Но этот аргумент вряд ли можно назвать основательным. Напротив, ему недостает научной точности.

Об этом обычае Пилата сообщают все четыре евангелия; об освобождении заключенных по различным случаям, в том числе и в честь Пасхи, упоминают и другие источники. В Мишне (иудейское устное предание, записанное в начале III века) говорится: «Они могут заколоть [пасхального агнца] за того… кого обещали выпустить из темницы» на Пасху ( Песахим 8:6). Кто такие «они», не вполне ясно (римские власти? иудейские власти?) — однако интересно, что преступника выпускают из тюрьмы, по–видимому, для того, чтобы он принял участие в праздновании. В одном папирусе (P.Flor 61, ок. 85 г. н.э.) цитируются слова римского правителя Египта: «Ты заслужил бичевание… но я отдаю тебя толпе». Плиний Младший (начало II в.) пишет в своих письмах: «Полагали, однако, что эти люди освобождены из тюрьмы вследствие своих прошений к проконсулам или их помощникам; скорее всего, так оно и было — ведь невозможно допустить, чтобы кто–то осмелился освободить их без дозволения властей» (Письма 10.31). Надпись в Эфесе рассказывает о том, как проконсул Азии решил освободить узников, за которых просил весь город. Ливий (начало I в.) говорит об особых «послаблениях», когда с узников снимались цепи (История Рима 5.3.18). Иосиф рассказывает, что прокуратор Альбин, покидая свою должность (64 г. н.э.), освободил всех узников, кроме заключенных за убийство (Иудейские древности 20.215). Сделал он это в надежде получить от жителей Иерусалима благоприятный отзыв. Наконец, за несколько лет до того Архелай надеялся привлечь к себе соотечественников и с их помощью заполучить царство своего покойного отца, выполнив их просьбу об освобождении заключенных [«Некоторые требовали освободить узников, заключенных в цепи Иродом» ( Иудейские древности 17.204)].

Все эти свидетельства показывают, что как римские правители, так и по меньшей мере один представитель династии Иродов время от времени по разным поводам освобождали заключенных (по–видимому, так же поступали и другие правители в восточном Средиземноморье). Делалось это из чисто политических соображений — чтобы удовлетворить требования толпы и тем завоевать ее симпатии. Другой фактор, подтверждающий историчность этого евангельского рассказа, — невозможность выдумать такой обычай в случае, если бы его не было. Если Пилат ни разу не отпускал узников на Пасху или в другие праздники, то слова евангелистов были бы быстро опровергнуты — и произвели бы в древней церкви немалый соблазн. Однако об этом сообщают все четыре евангелиста (причем четвертый — возможно, независимо от синоптических евангелий); и, по–видимому, никаких возражений этот их рассказ не вызывал [9].

Иосиф снабжает нас и другими важными сведениями, подтверждающими евангельские рассказы о последовательности событий в юридическом процессе, закончившемся казнью Иисуса. Согласно евангелиям, Иисус был: 1) схвачен первосвященниками; 2) допрошен первосвященниками и членами иудейского совета (синедриона); 3) препровожден к римскому прокуратору; 4) допрошен прокуратором; и затем 5) приговорен к смерти.