Сфабрикованный Иисус

Выйдя из Храма, Иисус сказал своим ученикам, что прекрасные строения Храмовой горы будут сровнены с землей: от них не останется камня на камне (Мк 13:1–2). Встретив сопротивление своим целям национального покаяния (и восстановления), Иисус, по–видимому, заговорил о грядущем суде над Иерусалимом и его прославленным на весь мир храмом (Лк 19:41–44; 21:20–24). Возможно, именно в этом контексте Иисус произнес слова, которые позже, во время слушаний перед Каиафой и синедрионом, обернулись против него: «И мы слышали, как Он говорил: Я разрушу этот храм рукотворенный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворенный» (Мк 14:58).

Скорее всего, Иисус был казнен за свои заявления, понимаемые современниками как мессианские (в том или ином смысле). Основное доказательство этого — табличка, повешенная римлянами над крестом или возле креста, с надписью: «Царь иудейский» (Мк 15:26) [9]. Есть и другие свидетельства того, что Иисус придерживался мессианских идей, хотя и не говорил о своем мессианстве открыто (чего, впрочем, иудеи от Мессии и не ожидали). Эти свидетельства — такие, как въезд в Иерусалим на осле или помазание, — мы уже упоминали.

Само распятие Иисуса римлянами говорит в пользу правдивости сообщения о том, что в ответ на вопрос первосвященника Иисус заявил о своем мессианстве (Мк 14:61–64). Само по себе притязание на мессианство, возможно, богохульством не было; однако заявление о том, что Иисус воссядет на божественный престол рядом с самим Богом, несомненно должно было быть воспринято как богохульство и повлечь за собой решимость передать Иисуса в руки римлян.

Еще одной причиной желать смерти Иисуса стали его угрозы в адрес храмовой администрации. Он не просто намекал в притче о злых виноградарях, что правящие священники лишатся своих мест, но и предсказывал, что из–за них будет разрушен Храм. То, что подобная риторика глубоко оскорбляла первосвященников, доказывает пример другого Иисуса, сына Анании, который приблизительно через тридцать лет после смерти Иисуса из Назарета бродил по Иерусалиму, в том числе возле Храма, выкрикивая жалобы и скорбные пророчества, основанные на Иер 7. (Вспомним, что критика храмовой политики у Иисуса также основывалась на Иер 7.) Согласно Флавию (Иудейская война 6.300–309), этот человек был схвачен первосвященниками, которые допросили его, избили, а затем отправили к римскому прокуратору, требуя предать его смерти. Прокуратор также допросил его, бичевал, а затем решил отпустить как безобидного сумасшедшего.

Иисус из Назарета был казнен не за то, что спорил с фарисеями о толковании Закона. Не за то, что учил любви, милосердию и прощению. Не за то, что общался с «грешниками». Не за то, что был хорошим человеком. Иисус был казнен за то, что угрожал политическому истеблишменту нежелательными переменами. Многие его современники предвидели опасность мятежа, способного перейти в полномасштабное восстание. Иудейские лидеры (прежде всего, первосвященники и другие правящие священники) отвечали за поддержание закона и порядка перед римским прокуратором, а прокуратор, в свою очередь, отвечал перед Римом. Для обеих властей Иисус выглядел возмутителем спокойствия — следовательно, его нужно было убрать. Поскольку у Иисуса не было собственных вооруженных отрядов, его последователей арестовывать не требовалось. Сопротивления не было: не пролилась ничья кровь, кроме крови самого Иисуса.

Почему возникла древняя церковь? Долгого или сложного ответа этот вопрос не требует. Древняя церковь родилась из твердого убеждения, что Иисус воскрес и явился десяткам, даже сотням своих последователей. Поэтому древняя церковь проповедовала воскресение Иисуса [10]. У нее не было никаких иных причин развивать и поддерживать новую идентичность. Учение Иисуса не осуждало иудаизм, так что у его последователей (на момент его смерти, по–видимому, исключительно евреев), не было причин отвергать какие–либо стороны иудаизма или вводить нечто новое — особенно столь спорные практики, как евангелизацию неиудеев с отказом от обычных норм, принятых для прозелитов.

Именно непоколебимое убеждение в том, что Бог воскресил Иисуса, что, в свою очередь, требовало от его последователей и дальше проповедовать его видение Царства, и привело к возникновению церкви. Свои отличительные характеристики церковь приобретала постепенно в течение многих лет и десятилетий после смерти и воскресения Иисуса, в столкновениях с новыми вызовами и проблемами. Церковь верила, что ее Господь и Спаситель вернется. Но что ей делать, пока он не вернулся? Как выжить, особенно в условиях нарастающего отстранения от «отеческой» веры — иудаизма, и преследований от рук языческого государства? Ответ на эти вопросы отчасти давали новозаветные писания.

На мой взгляд, хотя евангелия и написаны с точки зрения верующих в Иисуса, они заслуживают доверия. Вера и правдивая история — не обязательно враги. Критерии аутентичности, которые исследователи столь рьяно прилагают к евангелиям, подтверждают, что сущность учения Иисуса отражена в них верно. Нет нужды настаивать, что в евангелиях нет ни одной ошибки; хотя многие христиане по богословским соображениям относятся к ним именно так, твердо веря, что каждое описанное в них слово и деяние Иисуса имело место и отражено абсолютно точно. Однако утверждения, что евангелия недостоверны, полны мифов и легенд, что по ним якобы нельзя составить представление о том, что говорил и делал Иисус в действительности, — чрезмерны и ни на чем не основаны. Даже Семинар по Иисусу, со всеми своими экстремальными выводами, ошибочными заключениями и сомнительными методами, «аутентизировал» значительную часть существенного евангельского материала. Семинар, несомненно, предлагает публике зауженный и сильно искаженный взгляд на Иисуса; однако и его члены не отрицают, что Иисус проповедовал царство Божье и общался с грешниками.

Верно, что евангелия могут многое нам сообщить о намерениях и соображениях своих авторов (это — тема метода анализа редакций) и даже кое–что о ранних христианах, передававших эту традицию из уст в уста (это — тема метода анализа форм); однако прежде всего авторы заботились о том, чтобы придать широкой огласке учения и деяния Иисуса. Его слова и его пример рассматривались как нормативные. Имеются достаточно ранние свидетельства, что слова Иисуса считались равными словам Писания: для иудея это очень высокий авторитет.

Учитывая столь высокое уважение к словам Иисуса, маловероятно, чтобы ранние христиане свободно приписывали Иисусу вымышленные изречения. Часто говорят, что многие речения якобы возникли как ответы на вопросы и проблемы, с которыми сталкивалась древняя церковь: но это становится сомнительным, едва мы обратим внимание на то, какое количество актуальных для церкви вопросов и проблем (см. новозаветные послания) в словах Иисуса никак не отражено! Мы читаем о разногласиях по вопросам об обрезании, об употреблении идоложертвенного мяса, о духовных дарах, об отношениях между иудеями и язычниками, о том, какие качества требуются от того, кто исполняет церковную службу, — но Иисус обо всем этом не говорит ни слова! Это показывает, что у авторов евангелий не было привычки выдумывать. У нас есть все основания заключить (не обращаясь к богословским догматам), что евангелия точно и честно передают информацию об основных элементах учения Иисуса, основных событиях его жизни, его смерти и воскресении.