Мэри Фишер - 12 религий, которые меняют мир сегодня. Все об их истории, учении, практиках и значении. 2-е издание

Термин фундаментализмчасто применяется к этому избирательному отстаиванию отдельных частей религиозной традиции и ненависти к представителям других религий. Подобное использование этого термина ошибочно, ибо никакая религия не основывается на ненависти к другим людям, и поэтому те, кого именуют «фундаменталистами», на самом деле могут и не сознавать истинной основы своей религии. Так, мусульманский «фундаменталист», настаивающий, чтобы женщины носили чадру, на самом деле заимствовал это учение не в священном писании ислама – Коране, а в исторических культурных практиках ряда мусульманских стран. «Фундаменталист»-сикх, сконцентрировавший внимание на внешних атрибутах, например ношении тюрбана, меча (кинжала) и стальных браслетов, упускает из виду главные постулаты учения сикхских гуру о приоритете внутренней, а не внешней стороны религиозной практики. Индуистский «фундаменталист», противящийся присутствию христианских миссионеров, ведущих активную работу среди бедных, игнорирует один из основополагающих принципов древнеиндийской религии – весьма толерантное утверждение, что существует множество путей, ведущих к одной и той же универсальной истине. Преподобный Вальсон Тампу (Thampu), издатель индийского журнала Traci , пишет, что этот избирательный тип религиозного экстремизма «абсолютизирует то, что является духовно или этически излишним в религиозной традиции. С другой стороны, подлинный духовный энтузиазм или рвение поднимают на щит все, что выражает духовную сущность религии». [33] Rev. Valson Thampu, “Religious Fundamentalisms in India Today,” Indian Currents, November 2, 1995, p. 3.

Другая проблема использования термина «фундаментализм» сводится к тому, что он имеет специфическую протестантско-христианскую коннотацию. Движение христианских фундаменталистов возникло в конце XIX века в качестве ответной реакции на либеральные тенденции, в частности – историко-критическое изучение Библии, о котором будет сказано далее. Другие названия носят более ярко выраженный межкультурный характер, например «абсолютист», «экстремист» или «реакционер», – в зависимости от конкретной ситуации.

Ангелы плачут

Когда совершается убийство неповинных людей, женщин и детей только из-за того, что они принадлежат к другой расе, у них другие цвет кожи или национальность, или вера, суть которой большинство из них едва ли когда-нибудь поймет и духом которой они вряд ли проникнутся; в случае, когда само название религии используется в качестве прикрытия безмерных политических амбиций или ненасытной алчности, когда слава Аллаха утверждается посредством бочки с порохом; когда набожность становится синонимом скаредности, а мораль кроется под маской выгоды и целесообразности, где бы это ни происходило – в Югославии или Алжире, в Либерии, Чаде или на прекрасной земле Судана, в Лос-Анджелесе или в Абудже, в Кашмире или Конакри, в Коломбо или Котабато, – всюду Бог отступает, а сатана торжествует; ангелы плачут, а души трепещут в испуге; и во имя Бога люди творят бесчеловечные деяния, а благодать и красота жизни претерпевают насилие и разбой.

Те, кого называют религиозными либералами, придерживаются более гибкого подхода к религиозной традиции. Они могут рассматривать священные тексты как плод вполне конкретной культуры и времени, а не глас вечной истины и могут интерпретировать целые пассажи из Писания метафорически, а не буквально. Будучи активистами, они могут выступать за реформирование того, что в их религии официально признается и практикуется. Те, кого называют еретиками, публично выражают позиции, абсолютно неприемлемые для ортодоксальных институтов. Мистикируководствуются своим собственным религиозным опытом, который во многих отношениях может совпадать со всеми вышеозначенными позициями.

В то время как консерваторы склонны строго придерживаться своих священных писаний и воспринимать религиозные традиции как нечто буквальное и абсолютно истинное, либералы вот уже на протяжении нескольких веков придерживаются другого подхода к оценке собственного религиозного опыта и опыта других. Методы исследований, построенных без учета веры, позволили установить, что священные писания представляют собой смесь полемики с оппонентами данной религии, мифов, культурных факторов, этических установлений, позднейших интерполяций, ошибок переписчиков, литературных приемов, подлинно исторических фактов и столь же подлинного духовного вдохновения.

Чтобы разобраться во всех этих элементах, Библия – а впоследствии и священные писания других религий – была подвергнута объективному анализу как литературный свод текстов, написанных в определенных исторических и культурных контекстах, а не как абсолютное слово Божье. Этот процесс начался в конце XVIII века и продолжается в наши дни. Одно из направлений исследования – попытка определить подлинные или наиболее надежные версии конкретного текста. Второе направление – выделение исторических слоев текста на основе внешних источников – например археологических находок, – для определения исторических условий и рамок, в которых, по всей видимости, текст был создан, а также установление его авторства и возможных источников, в частности – устной или письменной традиции. Такие исследования могут привести к заключению, что материалы о каком-либо периоде были написаны значительно позже и содержали взгляды этого позднейшего периода или что произведение, известное под именем одного автора, на самом деле состоит из текстов, написанных несколькими авторами. Третье направление исследований выясняет, для какой аудитории данный текст предназначался. Четвертое изучает язык памятника и семантику его слов. Пятое рассматривает вопрос о литературной форме текста, например: это произведение поэтическое или свод законов, история о чудесах, аллегория, притча, гимн, повествование или предание? Шестое сосредоточивает внимание на редакцииили издании и организации структуры памятника, а также формировании авторитетного канона, цель которого – служить не только местной общине, но и более широкой аудитории. Седьмое направление рассматривает текст с точки зрения его универсального или современного значения, а не историзма.

Хотя подобные исследования стремятся к объективности, они не обязательно предпринимаются со скептическими намерениями. Напротив, эти формы исследований преподаются на многих семинарах как способ примирения веры и разума.