Алистер МакГрат - Богословская мысль Реформации

Собор настойчиво защищал как доктрину, так и терминологию пресуществления. «При освящении хлеба и вина происходит превращение самого существа хлеба в существо Тела Христова и самого существа вина в существо Крови Христовой. Святая Католическая Церковь правильно называет это превращение пресуществлением».

Предпосылки реформационных споров , см.:

Francis Clark (Френсис Кларк), «Eucharistic Sacrifice and the Reformation» (Евхаристическая жертва и Реформация), 2nd edn (Devon, 1981).

Богословие таинств реформаторов см.:

Timothy George (Тимоти Джордж), «The Presuppositions of Zwingh's Baptismal Theology» (Предпосылки богословия Крещения Цвингли), in «Prophet, Pastor, Protestant: The Work of Huldrych Zwmgh after Five Hundred Years», eds EJ. Furcha and H. Wayne Pipkin (Allison Park, PA, 1984), pp. 71-87.

Brian Gerrich (Брайан Геррих), «Gospel and Euchanst: John Calvin on the Lord's Supper» (Евангелие и Евхаристия. Иоанн Кальвин о Трапезе Господней), in «The Old Protestantism and the New: Essays in the Reformation Heritage» (Chicago, 1982), pp. 106-17.

Basil Hall (Бейзил Халл), «Hoc est corpus meum: The Centrality of the Real Presence for Luther» («Сие есть Тело Мое. Центральность реального присутствия для Лютера») in «Luther: Theologian for Catholics and Protestants», ed. George Yule (Edinburgh, 1985), pp. 112-44.

David C. Steinmetz (Давид С. Стайнметз), «Scripture and the Lord's Supper in Luther's Theology» (Писание и Трапеза Господня в богословии Лютера), in «Luther in Context» (Bloomington, Ind., 1986), pp. 72-84.

W. P. Stephans (У. П. Стефанс), «The Theology of Huldrych Zwingli» (Богословие Ульриха Цвингли) (Oxford, 1986), pp. 180-259.

«При близком рассмотрении Реформация является всего лишь окончательной победой доктрины Августина о милости над доктриной Августина о Церкви». [1] . B. B. Warfield (Б. Б. Уорфилд), «Calvin and Augustine» («Кальвин и Августин») (Philadelphia, 1956), р. 322. Мы уже видели, что оба крыла магистерской Реформации претендовали на приоритетное использование взглядов Блаженного Августина на милость. Как доктрина Лютера об оправдании одной верой, так и взгляды Цвингли и Кальвина на Божественное предопределение представляют собой слегка разные способы прочтения антипелагианских работ Августина. Как мы уже видели, Реформация возникла в интеллектуальном контексте своего времени, в котором подчеркивалась важность трудов этого великого христианского писателя конца четвертого — начала пятого веков, что нашло свое выражение издании творений Августина Амербахом в 1506 г.

Во многом взгляды реформаторов на Церковь являются их «ахиллесовой пятой». Реформаторы столкнулись с двумя последовательными соперничающими взглядами на Церковь, с чьей последовательностью они не могли сравниться, — взглядами их католических и радикальных оппонентов. Для первых Церковь была видным историческим институтом, являющимся историческим преемником апостольской Церкви; для последних истинная Церковь была на небесах, и ни одна организация на земле не заслуживала названия «Церкви Божией». Магистерские реформаторы пытались занять промежуточную позицию между этими двумя взглядами и в итоге столкнулись с серьезными противоречиями.

Реформаторы были убеждены, что современная им Церковь упустила из виду доктрину благодати, которую Лютер считал центральной в христианском Евангелии. Так, Лютер объявил, что его доктрина оправдания одной верой была «articulus stantis et cadentis ecclesiae» («статьей, на которой Церковь стоит или падает»). Убежденный в том, что Католическая Церковь упустила эту доктрину, он (с некоторой кажущейся неохотой) пришел к выводу, что она потеряла право именоваться подлинно христианской Церковью.

Католики ответили с некоторой издевкой: Лютер всего лишь пытался создать раскольную фракцию, которая не имела никакой связи с Церковью. Иными словами, он был схизматиком, а разве Августин не осуждал схизму? Разве Августин не придавал огромное значение единству Церкви, которое Лютер угрожал нарушить? Лютер, казалось, мог поддержать доктрину Августина о благодати, лишь отвергнув его доктрину о Церкви. Именно в контексте противоречит между двумя аспектами мысли Августина, которые в шестнадцатом веке казались несовместимыми, следует рассматривать реформационное понимание природы Церкви.

Будучи еще академическим реформатором, Лютер разделял глубокое неприятие схизмы. Даже столкновение по поводу Девяноста пяти тезисов против индульгенций, произошедшее 31 октября 1517 г., не убедило Лютера в необходимости порвать с Церковью. В двадцатом веке мы уже привыкли к явлению «деноминационализма», однако сама идея о Западной Церкви, распадающейся на более мелкие части, была чужда средневековому периоду. Схизма была немыслима, как писал сам Лютер в начале 1519 г.: «Даже если, к сожалению, в Риме и есть вещи, которые нельзя изменить, нет — и не может быть — никакой причины для ухода из Церкви в схизму. Напротив, чем хуже становится положение вещей, тем больше ей нужно помогать и отстаивать ее, ибо с помощью схизмы и неподчинения ничего нельзя исправить». [2] . См. Scott H. Hendrix (Скотт Х. Хендрикс), «Luther and the Papacy: Stages in a Reformation Conflict» («Лютер и папство: стадии реформационного конфликта») (Philadelphia, 1981). Взгляды Лютера по данному вопросу отражали настроения реформационных групп по всей Европе: Церковь следует реформировать изнутри.

Мысль о том, что растущее отчуждение между виттенбергской Реформацией и Католической Церковью было временным явлением, лежит в основе трудов многих лютеранских писателей периода 1520 — 1541 гг. Представляется, что евангелическая фракция Виттенберга верила, что Католическая Церковь действительно реформирует себя, возможно, с помощью созыва реформационного собора, в течение нескольких лет, что позволит лютеранам воссоединиться с обновленной и реформированной Церковью. Так, Ayrсбургское Исповедание (1530), излагающее основы лютеранской веры, настроено чрезвычайно примирительно по отношению к католицизму. Такие надежды на примирение, однако, были развеяны в 1540 гг. В 1541 г. Регенсбургский сейм, [3] . Известный также как «Ратисбон». Подробности см.: в Peter Matheson (Питер Матесон), «Cardinal Contarini at Regensburg» («Кардинал Контарини в Регенсбурге») (Oxford, 1972); Dermot Fenlon (Дермот Фенлон), «Heresy and Obedience in Tredentine Italy: Cardinal Pole and the Counter Reformation» («Ересь и покорность тридентской Италии; Кардинал Поул и контрреформация) (Cambridge, 1972). на котором протестантские и католические богословы собрались, чтобы обсудить разногласия, похоже, давал надежду на примирение. Переговоры закончились неудачей.

В 1545 г., наконец, собрался Тридентский собор, чтобы выработать ясную линию поведения Католической Церкви по отношению к Реформации и начать крупную программу реформ внутри самой Церкви. Некоторые его участники, такие, как кардинал Реджинальд Поул, надеялись, что он окажется примирительным по отношению к протестантам. На деле, однако, собор и осудил основные идеи протестантизма. Все надежды на примирение развеялись. Теперь Протестантские Церкви были вынуждены признать, что их существование является не временным, а постоянным. Они должны были оправдать свое существование, как Христианских Церквей, наряду с институтом, который, казалось, имел гораздо больше прав на такое название — Римско-Католической Церковью.