Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства

Будда не дает строгого «определения» нирваны, но постоянно возвращается к ее «атрибутам». Он говорит об архатах ("достигших освобождения"), "обретших нерушимое счастье" ("Удана" VIII 10), о «блаженстве» — нирване ("Ангуттара" IV 414); о том, что он сам, Благословенный, "достиг бессмертия", что и монахам доступна нирвана: "вы сделаете ее реальной уже в этой жизни, вы доживете до бессмертия" ("Мадджхима" I 172). "Архат, уже в этой жизни отрешенный от мира, в состоянии нирваны (ниббута) и благости, в непрестанном присутствии Брахмана". [179] Anguttara II 206; Маjjhimа I 341 etc. Тексты цитируются в упоминавшейся работе: Vallee-Роussin, рр. 72–73. В «Бхагавад-гите» (V 24) сказано, напоминает этот автор: "Тот, кто находит счастье, радость, свет только в себе, он — уподобившийся Брахману йогин — достигает нирваны, которая есть Брахман". Другой буддийский текст так описывает освобождение святого: "Об этом монахе я говорю: не видать ему ни запада, ни востока, ни юга;…он отстранен от этой жизни, он в состоянии нирваны, охлажден, тождествен Брахману (брахмибхута) "; цит. по: Valle-Poussin, р. 73, n. 1.

Так, Будда учит, что нирвана "видима отсюда", она «явлена», «реальна» и "присутствует в этом мире". Однако, не раз повторит Будда, лишь он один из всех йогинов «видит» и ведает нирвану (что следует понимать: не только он сам, но и его последователи). Это «видение», названное в каноне "священный глаз" (ария каккху), позволяет войти в «контакт» с необусловленным, неделимым, с нирваной. [180] Однако следует отличать «видимую», т. е, достижимую в пределах жизненного срока нирвану, от реализуемой после смерти париниббаны. Такое трансцендентное видение достигается методами созерцания, упоминаемым и еще в ведические времена; похожие техники существовали и в Древнем Иране.

Подведем итог сказанному: какова бы ни была «природа» нирваны, несомненно, ее можно достичь только путем, указанным Буддой. Очевидны йогические истоки этого пути: известный уже несколько веков комплекс медитаций и концентраций. Но здесь речь идет о йоге, развитой и освященной религиозным гением Благословенного. Монах начинает с размышлений о своей физической жизни, чтобы осознать свои действия и поступки, до сих пор автоматические и бессознательные. Например, "делая долгий вдох, он полностью понимает: это вдох, и он долгий; вдыхая быстро, он понимает: этот вдох короткий; так он упражняется в дыхании" ("Дигха" II 291 и далее). Монах также старается "досконально понять", что происходит, когда он идет, поднимает руку, ест, говорит или молчит. Такая ясность убеждает его в непрочности феноменального мира и «нереальности» души: [181] В комментарии "Summangala Vilasini" делается следующий вывод из медитации на телесных жестах: "Они говорят: некая живая сущность ходит; некая живая сущность стоит. Но есть ли на самом деле живая сущность, которая ходит и стоит? Ее нет". Что касается вдохов и выдохов, бхикку обнаруживает: "они рождаются от материального, аматерия — это материальное тело, это четыре элемента и т. д.". Ср.: Eliade. Le Yoga, р.173. второе больше всего способствует «преображению» его профанного опыта.

Теперь монах может перейти к практике. Традиция разделяет буддийские практики на три группы: "медитацию) (джхана; санскрит: дхьяна), «сосредоточения» (самапатти) и «концентрации» (самадхи). Вначале кратко опишем каждое упражнение, затем попытаемся объяснить результат. В первой джхане монах — отстраняясь от всякого желания — испытывает "радость и блаженство", при этом работа интеллекта (рассуждения и их отражения) не прекращается. Во второй джхане происходит обуздание интеллекта, и как следствие, успокоение, растворение мысли в "радости и блаженстве". В третьей джхане монах отстраняется от радости, обретает равновесие, оставаясь в сознании, и все его тело погружается в блаженство. Наконец — на четвертой стадии, отрешившись от радости и страданий, монах входит в состояние абсолютной чистоты, равновесия и просветленной мысли. [182] Digha I 182 sq., цит. в: Eliade. Le Yoga, pp. 174–175. См. также Majjihima I 276 sq. Каким бы ни был дальнейший путь бхикку, овладение четырьмя джхана обеспечит ему новое рождение среди постоянно погруженных в медитации «богов».

Четыре самапатти ("собирание" или "накопление") сопровождаются процессом «очищения» мысли. Освобожденная от содержания, мысль последовательно концентрируется на беспредельности пространства, беспредельности сознания, на ничтойности и — в четвертой самапатти — достигает состояния "ни сознания, ни не-сознания". Но бхикку предстоит идти дальше по пути духовного очищения, осознавая прекращение всякого восприятия и всякой мысли (ниродхасамапатти). Внешне тело монаха при этом как бы пребывает в состоянии каталепсии, так называемом "прикосновении к нирване". Позже один автор подтверждает это: "Познавшему это бхикку больше нечего делать". [183] Шантидева (VII в. н. э.); цит. в: Eliade. Le Yoga, р. 177. Что касается «концентрации» (самадхи), это — менее длительные, чем джхана и самапатти, йогические упражнения, самые эффективные для психоментальной тренировки. Мысль фиксируется на предметах или понятиях для единения сознания и подавления ума. Известны разные самадхи, преследующие каждая свою цель.

Мы здесь не останавливаемся на йогических упражнениях и специальных практиках, с помощью которых бхикку продвигается по "пути освобождения". [184] Вспомним восемь «освобождений» (вимокша) и восемь "состояний совершенства" (абхибхаятана). Различают четыре этапа этого пути: 1) "вхождение в поток"; на этом этапе свободный от сомнений и ошибок монах будет иметь семь рождений в земной жизни; 2) "единственное возвращение" — ступень тех, кто справился со страстями, ненавистью, сквернословием: им остается лишь одно перерождение; 3) "без возвращения" — монах полностью и навсегда справился с ошибками, сомнениями, желаниями; он возрождается в теле божества, а затем получает освобождение; 4) достижение нирваны еще до конца жизни «достойным» (архатом), очистившимся ото всех «примесей» и страстей, одаренным яснознанием и необыкновенными способностями (сиддхи).

Как ни штудируй канонические тексты и комментарии к ним, наивно думать, что можно самому «постичь» йогические упражнения. Со времен упанишад лишь практика под контролем учителя дает понимание воздействия и функции тренировок.

Напомним самые важные положения.

1) Прежде всего, йогические упражнения управляются «мудростью» (праджня), т. е. совершенным пониманием психических и парапсихических состояний, которые испытывает бхикку. Интенсивное «осознание» повседневных физиологических действий (дыхание, ходьба, движения рук и т. д.) не ослабевает и в практиках, раскрывающих йогину «состояния» за пределами профанного сознания.