Мирча Элиаде - Религии Австралии

Одно из самых последних недоразумений связано именно с признанием «нормальности» примитивных народов. Как только было признано, что примитивные народы — это не дикари или умственно отсталые, а нормальные и здоровые человеческие существа, ученые стали пытаться выяснить степень близости примитивных народов к их западным современникам. Конечно, для некоторых психологов нет разницы между примитивными народами и западными людьми XX века, этот трюизм не помогает нам понять эти народы, поскольку мы все еще судим и об индивидах, и о целых народах не по их психологической нормальности, а по их креативности. Другие ученые стремились показать, что архаический ум не находится в застое, что одни примитивные народы сделали важные открытия (например, Мердок утверждает, что земледелие было вновь открыто африканцами), что у других есть определенное чувство истории (например, их устные традиции сохраняют отголоски важных исторических событий) или даже — что некоторые австралийские племена предвосхитили некоторые новейшие математические теории, и т. д.

Все это может быть верно, но для нашей цели это не существенно. Можно даже заподозрить подсознательное желание держать эти народы где-то позади нас, на стадии неолита и даже в средних веках, в протокапиталистической эпохе и т. д. Это похоже на попытки определить их место на линии истории, нашей истории. При таком подходе, несмотря на все щедрые утверждения о принципиальном равенстве между архаическим и современным западным человеком, конечный результат вряд ли обнадеживает представителей этих народов. Их технические открытия могли быть важны для неолита, там они и остановились, и их научный и изобретательский гений нельзя сравнить ни с греческим, ни с древнекитайским, не говоря уже о современном человеке.

Присутствия некоторого чувства истории недостаточно для того, чтобы приблизить примитивные народы, скажем, к евреям. Все это сводится к утверждению, что примитивные народы были способны сделать открытия, которые сыграли важную роль в возвышении Запада, но по той или иной причине очень немногие из них существенно продвинулись в этом направлении. В конечном итоге это означает, что примитивные народы остались позади нас и что если в ближайшем будущем они смогут достичь западного статуса, то это произойдет только потому, что им помогли добиться этой цели.

Я не думаю, что подобный подход исторически верен. Каким бы ни был вклад так называемых примитивных народов в развитие науки и техники, их подлинный гений не был выражен в этой сфере. Если мы серьезно отнесемся к «историчности», т. е. к их положительной реакции на исторические изменения и кризисы, нам следует признать, что их креативность была выражена почти исключительно в религиозной культуре. Мы не должны судить все духовные творения по западной шкале ценностей. То, что эта шкала не универсальна, — очевидно, даже если не выходить за рамки истории западной культуры. Шедевры европейского фольклора появились независимо от Гомера, Данте или Расина и не имеют ничего общего со своими эстетическими предшественниками. Но из-за этого они не становятся менее значимыми литературными шедеврами. Мы должны принять духовные творения в их собственной системе координат. Креативность примитивных народов достигла максимума в религиозной сфере. Этого достаточно, чтобы обеспечить им соответствующее место во всемирной истории. Но это будет возможно при условии, что мы предпримем усилия, чтобы верно понять эти религиозные достижения, — другими словами, что мы разовьем то, что могло бы быть названо «креативной герменевтикой» архаичных религиозных миров.

В основу этой, книги положен курс лекций, прочитанный мной в Чикагском Университете в 1964 году. Я благодарен моим бывшим студентам Нэнси Ауэр и Альфу Хилтебейтелю за их работу по корректировке и стилистическому усовершенствованию текста, который был ранее опубликован в «Истории религий». Данное предисловие впервые увидело свет в виде статьи «О понимании примитивных религий» в коллективном труде [Glaube und Geschichte (Festschrift fur Ernst Benz)], опубликованном Э.Дж. Бриллем в 1967 году.

Мирча Элиаде, Чикагский Университет

Среди коренных австралийцев бытует общее верование, что мир, человек, а также различные животные и растения были созданы некими сверхъестественными существами, которые потом исчезли, вознесясь на небо или уйдя в землю. Акт творения был не столько космогонией, сколько формированием и трансформацией прежде существовавшего материала; это не было creatio ex nihilo, [9] Создание из ничего (лат.) (прим. перев.). но придание формы аморфной космической субстанции, которая уже существовала до появления сверхъестественных существ. Таким же образом «создание» человека было скорее модификацией прежде бесформенного чудовищного существа. Миф, как правило, подчеркивает морфологическое завершение и духовное обучение первозданного человека, а не его появление из некой существовавшей материальной субстанции формы. Человек был по-настоящему создан, когда он обрел свой нынешний облик и когда ему были открыты религиозные, социальные и культурные институты, которые с этого времени должны были составлять самое ценное наследие его племени.

Возникновение человека и существующего мира произошло во Времена Сновидений (Dream Time) — времена алчера или алчеринга, если использовать термины племени аранда для обозначения первобытной мифической эпохи. В результате серии деяний сверхъестественных существ изменился физический ландшафт, а человек приобрел свой нынешний облик. Нигде в Австралии персонажи этих актов творения мифических времен не поражают нас своим величием. В действительности большинство центральноавстралийских «мифов о творении» рассказывают только о длительных и монотонных странствиях различных сверхъестественных существ; во время этих странствий они изменяли ландшафт, создавали растения и животных и совершали обряды, «ритуалы», которые с тех пор скрупулезно повторяют аборигены. Повествования об этих актах творения составляют то, что мы называем «мифами»; в самом деле, они «священны» и служат основанием и объяснением всей религиозной жизни племени. Времена Сновидений завершились, когда сверхъестественные существа покинули поверхность земли. Но мифическое прошлое не было утрачено навсегда; наоборот, оно периодически возрождалось в племенных ритуалах. Как мы увидим, большинство священных, и в особенности тайных, церемоний должны оживлять мифическое прошлое, воспроизводить события как бы времени начала.

Как и в случае со всеми другими «примитивными» религиями, понять австралийскую религию в конечном итоге значит — знать, что произошло in illo tempore, [10] В те времена (лат.) (прим. перев.). то есть какие сверхъестественные существа появлялись в самом начале, что они делали — и с какой целью — и что стало с ними потом. Как и следует ожидать, самые оживленные дебаты между учеными велись о том, как мыслятся или представляются аборигенам первобытные существа и как можно квалифицировать их с точки зрения истории религии: как богов-небожителей, как Отцов Всех, как териоморфных мифических предков или же как духов умерших выдающихся лидеров («больших людей»). Эта полемика очень важна как для понимания собственно австралийских религий, так и для понимания архаических религий вообще — по сути дела, эти способы очень показательны для истории современной западной мысли в целом. В силу этих причин мы более подробно остановимся на дискуссии об одном особом классе австралийских первобытных существ, так называемых Отцах Всех, или небесных существах, юго-восточных племен. Поскольку все эти народы исчезли либо подверглись слишком большому влиянию цивилизации, у нас нет их полной мифологии. Но во второй половине XIX в. наблюдателями, в особенности А.Хауитом, было собрано достаточно информации, что дает нам возможность понять суть этих религий. Основной характеристикой всех этих племен была их вера в сверхъестественных небесных существ. Чтобы упростить изложение, я буду использовать почти исключительно данные Хауита. Позднее я буду ссылаться на более ранние исследования, когда мы будем обсуждать влияние наблюдений Хауита на современную науку.