Иустин Челийский - Философские обрывы

С помощью религии человек всеми силами пробует замостить провал между посюсторонним и потусторонним, между видимым и невидимым, между чувственным и сверхчувственным, чтобы сделать возможным органическое единство этого и иного мира. С помощью религии человек пытается найти равновесие во вселенной, чтобы не переоценить потустороннее за счет посюстороннего или посюстороннее за счет потустороннего. Это не роскошь, но необходимейшая необходимость; это не неестественно, но составляет самую сущность человеческого естества. В человеке есть нечто, что не может свыкнуться с этим трехмерным миром, с категориями времени и пространства. Это нечто находит свое выражение и свой язык в религии. С помощью религии человек побеждает геоцентризм и пытается апироцентризмом [16] [Устремлением к бесконечности (апироцентризм — философский термин преп. Иустина, образованный от греч. άπειρων (бесконечный).] преодолеть эгоизм.

Чувство бесконечности присуще каждому человеку. Пробудившись, оно проявляется через религию; оставшись в спящем состоянии, дает место нерелигиозности, индифферентности и атеизму. Нерелигиозность и атеизм проявляются в тех людях, в которых это космическое, это бесконечное чувство пьянит солипсический эгоцентризм. Как только человек взыщет смысла жизни, смысла, который был бы логичнее, нежели смысл жизни моли, в нем тотчас же пробуждается уснувшее чувство бесконечности. И человек с помощью религии всем существом своим простирается из себя и вне себя, устремляясь к желанному смыслу. В этом случае религия становится средством для победы над эгоизмом, над солипсизмом; средством для продолжения, для углубления, для обесконечивания человеческой личности. С помощью религии человек борется за расширение круга реальности, за сверхотносительный смысл, за непреходящую цель, за неугасимый оптимизм, за блаженное бессмертие. В этом смысл, в этом и оправдание всех религий, которые возникли на нашей многострадальной планете.

Европейский гуманизм оградил, как каменной стеной, нашу планету человеком, одел ее в человека. И мобилизовал все, даже временное и полностью неспособное на борьбу, против всего сверхчеловеческого. Каждый прорыв заделан человеком, чтобы ничто сверхчеловеческое не проникло в сферу человеческой жизни. Облеченная в человека, наша планета шатается, как пьяная, на своем пути, к…? И все же, атака потустороннего неистово ужасна. Своими жуткими загадками потустороннее, как огненными стрелами, изрешетило и тело, и дух человека, которым ограждена наша чудная планета. Человек так изрешечен загадками, что и тело его превратилось в решето, и дух его. А решето может ли остановить ураган потусторонних тайн, день и ночь яростно дующих на нашу звезду из мрачных глубин бесконечности?

Гуманизм основал себя на человеке, как на новом и несущем спасение евангелии, но не случайно оно, как и всякое евангелие, завершается апокалипсисом. Основывая себя на человеке, гуманизм основал себя на вулканической почве. И вулканы уже начали действовать. Уже начался апокалипсис европейского человека. Гуманизм расцарапал кожу человеческого существа, и из каждой поры взревело чудовище. Все вулканические жерла дышат, хрипя и сотрясая землю. Возле них живут футуристы, декаденты, анархисты, нигилисты, сатанисты и жадно пишут, по складам пишут летопись апокалипсического времени человеческого. И не стыдятся никаких гадостей, ибо сие есть знак апокалипсического времени – обнажение всех гадостей, всех содроганий, всех ужасов. Право на такую смелость дает им их отец – гуманизм, ибо они – его родные дети. Сам не желая того, гуманизм устроил страшную выставку человека: все человеческое вынесено на выставку. И никогда мир не видел выставки более страшной. И мир ужаснулся человека, ибо человек есть нечто, чего надо сильнее всего бояться. Вы не верите? – Распечатайте глубочайшие тайники его существа, и вы услышите, как из него завывают апокалипсические чудовища.

Апокалипсис нашего времени раздирает нас своими откровениями: в человеке познакомились и подружились ужасы, дотоле незнакомые. Кажется, что наша состарившаяся планета решила в человеке завершить себя, завершить апокалипсически анархично и бурно. Ее атмосфера стала чересчур взрывоопасной: все космические противоречия встречаются в ней и при встрече взрываются. К несчастью, она поставлена на самый проклятый перекресток вселенной. На нем скрещиваются все пути: пути света и тьмы, пути боли и радости, пути страдания и блаженства, пути жизни и смерти. Каждое небесное тело проходит через него на своем пути. Поэтому земля есть сборный пункт всех болей и перекресток всех путей. Жизнь на земле настолько исполнена боли, что человек должен с удивлением спрашивать: каждый взгляд, брошенный на нашу планету, не скользнет ли по боли? Не есть ли потому наша земля – огромный бассейн боли? Не скользнет ли каждый взгляд по капле гноя? Не есть ли поэтому наша планета – гнойник вселенной, в котором собрались вся космическая нечистота, все космическое зло, все космические гадости?

Ужас человеческой жизни многообразен и свиреп. Кажется, что земля предназначена быть перекрестком для привидений, на короткое время облачившихся в тело, завороживших себя, завороживших материю, чтобы, под конец, с воплем и проклятием сорвать с себя телесную шелуху. Бессмысленность земного комизма наводит человека на мысль, что некое высшее существо упрямо внедряет в материю легенды, облачает их в нее, пробуя, могут ли они выжить в ней и сжиться с ней.

Когда в человеке проснется материя и дойдет до сознания и самосознания, человек ощущает себя перекрестком бесчисленных странных путей, чьих исходных и завершающих точек он не знает. Материя – своя человеку, однотелесна с ним, тем не менее ее нельзя вставить в рамку человеческой мысли. В ней нет ничего простого, ничего обычного, ничего нечудного. Она отобразила в человеке себя и все свои перекрестки. По ним мчатся привидения, которые очень охотно задерживаются на человеке и облачаются в человека. Человек как бы послан на мученичество: мир – арена, где его терзают привидения.

Все вещи состязаются между собой в фантастичности: трудно, а иногда и невозможно, провести границу между фантастическим и реальным. Фантастичность – это душа реальности, всех реальностей, которые доступны человеческой природе. Поэтому реальности, какие бы то ни было реальности, создают проблемы – сверхумные для ума человеческого и сверхчеловеческие для человека. Как же человеку решить их – если не чем-то высшим человека, и большим человека, и умнейшим человека, и сильнейшим человека?