Александр Кузнецов - Суннитско-шиитские противоречия в контексте геополитики региона Ближнего Востока (1979–2016)

Статус Имама как толкователя Корана и духовного лидера общины верующих имеет и политические импликации, в связи с тем что Коран определяет все стороны жизни как конкретного верующего, так и всей мусульманской общины в целом: морально-этические, обрядовые, социально-экономические и, разумеется, политические. Политическая сторона руководства мусульманами не может остаться в стороне от деятельности Имама. Вопросы о распределении и организации политической власти, участии рядовых мусульман в политической жизни уммы, отношениях с государствами и общинами иноверцев, формировании военной и экономической политики также входят в компетенцию Имама, являются неотъемлемой частью его руководства. В то же время такое толкование Корана, как тавиль, приоритетное для шиитов, предполагает эзотерическую ориентацию толкователя. Чрезвычайно важным представляется выяснение того, как сочетаются эзотерика и политическая составляющая в шиитском социокультурном пространстве.

В хадисах Имамов встречаются неоднократные указания на эзотерический смысл их учения. Например, пятый Имам Мухаммед Бакир заявлял: «Наше дело трудно; оно предполагает тяжелое усилие, вынести которое могут лишь ангел, посланный пророк (наби морсаль) или верный адепт, сердечная вера которого проверена Господом» [19] Ибн Бабуйе аль-Садук. Камаль аль-дин ва тамам аль-нима. Кум, 1985. С. 121–122. . Шестой Имам Джафар ас-Садык уточнял: «Наше дело – тайна из тайн, тайна того, что остается скрытым, секрет, указывающий на другой секрет; это тайна тайн, укутанная тайной». Или еще: «Наше дело – истина истин (хакк аль-хакк); это экзотерика, это эзотерика экзотерики, это эзотерика эзотерики. Это тайна, тайна того, что остается сокрытым, тайна, нуждающаяся в тайне» [20] Там же. С. 235–236. . Уже четвертый Имам Али Зайн аль-Абидин говорил: «В своем сознании я прячу драгоценности – Страшись невежи, который, увидев истину, может уничтожить нас… О, Господи! Если я раздам народу жемчужины гнозиса? – Он сказал мне: “Ты что, идолопоклонник?” – Разве есть мусульмане, допускающие дозволенным пролить мою кровь? – Есть, самое прекрасное они находят отвратительным» [21] Corbin H. Histoire de la philosophie islamique. P. 28. .

Эзотеризм концепции Имамата хорошо прослеживается на сопоставлении Имамов как символа тайного измерения религии (батин), соотносящегося с упоминаемым в Коране Троном Господа. В то же время явное, экзотерическое, измерение ислама в шиитском понимании сопоставляется с Местопребыванием (Подножием Трона). «Эти две сущности (Местопребывание и Трон) являются величайшими из Порогов невидимого мира, – говорит Имам Джафар, – они и сами невидимы и тысячами уз связаны с Невидимым, так как Местопребывание – это Порог (вариант – герменевтическое толкование, тавиль), внешнее (захир) Невидимого, это место появления всех творений, откуда исходят все люди и вещи, а Трон – это внутренний ( батин ) Порог, который содержит Науку о существовании, о том, как получаются творения, о количестве, о пределе, о Воле и ее атрибутах; он содержит также Науку о словах, о движении и покое, об Истоке и Возвращении (мабда ва’льмаад)» [22] Ибн Бабуйе аль-Садук. Китаб аль-тавхид. Тегеран, 1978. С. 321–322. .

Согласно учению первого Имама Али ибн Абу Талиба, деление людей на три большие группы: 1) алим раббани, теософы по преимуществу, знающие Пророка и святых Имамов; 2) те, кто открывают для себя доктрину спасения (тарикат аль-наджат) и стараются открыть ее другим (в каждом поколении такие люди составляют меньшинство); 3) масса тех, кто остаются глухи к этому учению. «Мы (Имамы) – Мудрецы, которые учат вас; наши шииты – те, кто принимают от нас учение. Остальные, увы, – солома, носимая ветром» [23] Там же. С. 28. . Эзотеризм вращается между двумя центрами, шариатом и хакикатом, религией Закона, социальной религией и религией мистической, ведущей к духовному смыслу коранического Откровения. В соответствии с предложенной выше классификацией верующих можно сопоставить алим раббани с лицами, уполномоченными выносить решения по вопросам текущей политической обстановки и политического развития.

Важное место в шиитской религиозной доктрине занимают эсхатология и концепция жертвенности. Концепт самопожертвования ради достижения религиозных и политических целей в коллективном сознании шиитов освящен примером третьего Имама Хусейна ибн Али. Хусейн ибн Али после смерти своего брата Хасана принес присягу на верность халифу Язиду I. В 680 г. по призыву своих многочисленных сторонников он отправился в Ирак, сопровождаемый лишь своей семьей и небольшим (около 300 человек) вооруженным эскортом. Трагедия в Кербеле – неравный бой с армией халифа и истребление практически всего отряда во главе с самим Имамом Хусейном – является без преувеличения одним из центральных моментов не только в священной, но и в политической истории шиизма. По мнению наиболее авторитетного исследователя данной проблемы, современного иранского ученого Мухаммеда Али Амира Моэззи, исторически ничего не говорит о том, что Хусейн планировал вести в Ираке вооруженную борьбу с Омейядами. Враждебность по отношению к омейядским властям проявил двоюродный брат Имама Хусейна Муслим ибн Акиль. Находясь в авангарде, он первым прибыл в Куфу и поднял среди шиитского населения восстание, потопленное Омейядами в крови. Неделей позже в Ирак прибыл Имам Хусейн. Попытки переговоров и достижения компромисса с властями не увенчались успехом. Наконец, 10 октября 680 г. отряд Хусейна вступил в бой с превосходящими силами противника и нашел в этом бою свою гибель. Моэззи, основываясь на хадисах Имамов, считает, что событие, произошедшее в Кербеле, представляет собой в доктринальном плане нечто большее, чем восстание, поднятое против Омейядов [24] Mohammad Ali-AmirMoezzi. Le guide divine dans le shi’isme original. P. 165–167. . Согласно учению Имамов, собрание их хадисов является не сборником плохо связанных друг с другом отрывков, но нерасторжимым единством, в котором фрагмент «современного» Имама (лахик) является толкованием писаний его предшественников (сабик), открывающим подлинный смысл их деяний и слов. Никто из наследников Имама Хусейна не объяснял произошедшее в Кербеле как только политическое событие. Поведение Хусейна интерпретировалось его последователями как акт Друга Божьего (вали), действующего согласно воле Возлюбленного (мавля), то есть Бога. Например, Имам Мухаммед аль-Бакир произнес в одном месте такие слова: «Перед битвой при Кербеле Всевышний Господь низвел на аль-Хусейна Победу, которая заполнила все пространство между небом и землей, затем Имам остался перед выбором: победа или встреча с Господом. Он выбрал встречу со Всевышним» [25] Аль-Кулайни. Аль-Усуль мин аль-Кафи. Тегеран, 1314. Т. 2. С. 387. . Восьмой Имам Али аль-Реза, ссылаясь на Коран 38.107 (поведение Авраама, хотевшего принести в жертву своего сына, чтобы выполнить Волю Божью), определяет действия Хусейна как «Грандиозное Жертвоприношение» (аль-диб аль-азим) [26] Ибн Бабуйе аль-Садук. Уйун ахбар аль-Рида. Тегеран, 1326. С. 209–210. . Битва при Кербеле и последующая резня были предопределены для того, чтобы Имам реализовал до конца свою судьбу мученика, а его враги были навсегда развенчаны и прокляты. Остается добавить, что дни поминания Имама Хусейна (Ашура) являются центральной точкой шиитского сакрального года, а траур по Хусейну, воплощающийся, в частности, в черных одеждах шиитского духовенства, является одним из неотъемлемых атрибутов шиитской обрядности. В шкале шиитских социальных ценностей умереть мучеником считается более почетным, нежели прожить благочестивую жизнь хорошего мусульманина.