Сергей Бичуцкий - Лесная сказка для детей и взрослых

Прямо напротив них, уткнувшись в планшетный компьютер, сидел одноклассник Юры Вася Роговцев. Мальчик настолько погрузился в какую-то игру, что не замечал ничего вокруг. Вася, один из всех путешествующих, не имел никакого отношения к команде «Скорой помощи», и ехал с ребятами не по своей воле, а по настоянию родителей. И дело было совсем не в том, что Васины родители хотели, чтобы он стал монахом и поэтому настояли на этой поездке, а в том, что он попал в полную зависимость от компьютера. Хотели родители сделать сыну подарок, и купили ему, на своё несчастье, планшетный компьютер. С этого дня Вася забыл обо всём на свете: и о футболе, и об улице, и о товарищах, не говоря уж об учёбе. Об учёбе он забыл в первую очередь, и никакие уговоры, и даже наказания, не могли заставить Васю оторваться от компьютера. И что только не пытались делать родители, но всё было тщетно. Совершенно отчаявшись, они уговорили маму Юлю взять их сына с собой в монастырь в надежде на то, что там ему помогут избавиться от этого треклятой заразы, и вернут их сына к нормальной жизни. Вася, узнав о намерениях родителей, взбрыкнул, закатил истерику и попытался было отказаться от поездки, но угроза папы разбить вдребезги его планшетник, если сын откажется ехать в монастырь, подействовала на него отрезвляюще, и он был вынужден согласиться. «Расстаться с планшетником? Да, никогда! Что хотите сделаю, только не это!» – решил Вася.

Дружная компания путешественников расположилась в двух соседних купе. Устроились быстро, так как путь был недолог и застилать постели не было никакой необходимости. Мама Юля, зная порядки монастыря, предложила всем ребятам выложить свои продукты, чтобы в первую очередь съесть все мясные припасы, потому что монахи мясо не едят, а что-то выбрасывать мама Юля считала недопустимым. Уговаривать кого-нибудь перекусить не было никакой необходимости. Такое могло случиться только дома, когда мама уговаривала сыночка или доченьку что-нибудь покушать, а они могли себе позволить привередничать: «Я этого не хочу», или «Я этого не буду». А здесь, в коллективе, когда никто никого уговаривать не собирался, все эти «не хочу» и «не буду» испарялись сами собой. Не хочешь – ходи голодный! Перечислять заготовленные родителями яства мы не будем, так как, в общем-то, сделали это раньше. Скажем только, что все ребята дружно навалились на еду, причём каждый хотел попробовать то, что приготовили не их мама и папа, а другие родители. Почему? Да, кто ж его знает? Наверное, из любопытства. А может и потому, что чужое всегда кажется вкусней. Трапезничали недолго, не более пятнадцати минут. Покушав, убрали со стола и примостились, кто где захотел. Витя Верховцев, тот даже залез на верхнюю полку, лёг на живот и стал смотреть на мелькавшие мимо пейзажи. Через несколько минут начал напевать что-то неразборчивое и заунывное. Какое-то время на него никто не обращал внимания, но скоро пение заинтересовало не только ребят, но и маму Юлю. Она подняла голову, и спросила:

– Что это за песня, Витя?

– Я недавно прочитал в научно-популярном журнале, что люди, живущие в степи, когда путешествуют, поют обо всём, что им встречается на пути. – ответил Витя. – Вот я и решил попробовать делать также, как и они.

– И что у тебя получилось?

– Не знаю, – честно ответил мальчик.

– А можешь рассказать, о чём ты пел? – настаивала мама Юля.

– Могу, – без всякого стеснения ответил Витя. – Я увидел воробышка, и стал петь о нём. О том, что воробышка ждут в гнезде маленькие детки, а он летает и ловит кузнечиков, чтобы их накормить.

– И всё?

– Нет, не всё. Дальше вспомнил о том, что у кузнечиков тоже могут быть дети, которые ждут своих родителей, и мне стало их жалко, поэтому я стал петь и просить воробышка не кушать кузнечиков, а выбрать себе что-нибудь другое.

– Ну, и что же воробышек? Согласился? – улыбнулась мама Юля.

– Сначала нет. Тогда я стал петь о том, что кузнечики поставят ему памятник, если он согласиться их не кушать, – продолжил Витя.

Слушавшие этот разговор ребята притихли. При последних словах дружно засмеялись, а Маша даже радостно захлопала в ладоши.

– Неожиданное предложение, – согласилась мама Юля, – Ну, и что же ответил воробышек?

– Не знаю, – признался Витя. – Я ещё до этого места не допел.

Разговор заметно развеселил ребят, а Витя, перестав петь, замолчал и задумчиво уставился в окно. «Что я такое смешное сказал? – подумал с огорчением Витя. – Всё! Дальше вслух петь не буду. Степняк один едет на лошади? Один! Его песню кто-нибудь слышит? Нет! Значит и я буду петь так, чтобы никто не слышал!» – решил мальчик и всецело погрузился в себя. Вот так необдуманный смех лишил ребят возможности узнать дальнейшую судьбу воробышка и кузнечиков, и, вместе с этим, обидел их товарища, искренне рассказавшего о своём первом творческом опыте. Его невеликая обида была бы куда меньше, если бы знал, что Маша захлопала в ладоши от того, что он не скрывал своей жалости к кузнечикам, и таким образом хотела выразить своё одобрение. Но он, увы, этого не знал.

Дальнейшая дорога прошла без каких-либо происшествий, и поезд прибыл к месту назначения по расписанию ещё до наступления вечера. Да, впрочем, какой же в Карелии вечер? Такой же, как в Москве пасмурный день. Ну, может, чуть-чуть темнее. Выгрузились и пошли вслед за мамой Юлей на вокзал. К удивлению путешественников, их никто не встречал, хотя батюшка Николай предупредил маму Юлю в телефонном разговоре, что их обязательно встретят. Посмотрев по сторонам, и не увидев того, кого ожидала увидеть, мама Юля решительно направилась к выходу из здания вокзала. Она не очень расстраивалась, так как до самого монастыря, даже если идти пешком, минут двадцать не более. Неподъёмной поклажи не было. Все дети, слава Богу, живы-здоровы. Так о чём же грустить? Рюкзаки за спину, и вперёд! Дети, конечно, немного волновались перед первой встречей с живыми монахами, потому что, наслышанные о постоянных постах и молитвах, представляли себе монахов хмурыми, худыми и совершенно измождёнными от голода людьми, от которых и слова не дождёшься. Каково же было их удивление, когда перед ними как из ниоткуда вырос огромный дядька, одетый с головы до пят в чёрное одеяние, застёгнутое до самого горла и очень похожее на мамин халат, перетянутый пояском. От неожиданности все, включая и маму Юлю, остановились. Видя замешательство детей, монах рассмеялся, озарив всех своей белозубой улыбкой, и густым басом произнёс:

– Здравствуйте, братья и сестры! С благополучным прибытием! – дружелюбно сказал он.

Все путешественники, за исключением мамы Юли и Лизы, стали оглядываться по сторонам, пытаясь понять, с кем здоровается этот огромный весельчак, но рядом никого не было. Они не знали, что все православные люди друг другу братья и сёстры по вере безотносительно возраста. В монастырской среде это правило действует неукоснительно, поэтому совершенно не выглядит странным случай, когда какой-нибудь малыш обращается к совсем старому человеку просто по имени. В миру такое обращение было бы воспринято как верх неуважения к старшим, но только не в монастыре. Поняв причину их замешательства, монах развеселился ещё больше: