Владимир Тан-Богораз - Эволюция религиозных верований. Курс лекций (1927–1928)

Я расскажу вам следующий случай из моего путешествия по Северу, про одного моего спутника. На Севере нет никаких зверей и бояться нечего, так как волки на людей не нападают, а медведи спят в своих берлогах, но тем не менее там человек не останется ночевать в поле без огня и заклинаний, потому что нападают духи. Огонь является для северного жителя охраной. Я путешествовал, таким образом, по Северу, мы ходили на охоту, и у меня был чукотский помощник, который у меня в доме даже жил и в конце концов там и умер. Он, между прочим, дал мне все это знание, которое я воспринял этнографически. Мы ехали на лодке, а он шел вперед пешим и всегда обгонял нас на десятки верст, и вечером разводил костер, и мы приезжали на готовое. Один раз мы идем на собаках, впереди заблистал огонь, видим, что слишком большой костер. Подошли ближе. Оказывается, четыре костра. Видим, что он сидит и бодрствует, ружье на заготовке и взято на прицел. Что такое случилось? Как идти? Мои спутники остальные, как это увидели, испугались и отказались дальше идти – пожалуй, застрелит, и вообще видно, что что-то неладно – очевидно, там есть духи. Все мои спутники, как русские, так и чукчи, испугались и говорят мне: «Ты свой человек, ты и подходи». Я стал обходить кругом. Вижу, что у него глаза блестят, я обошел сзади и взял его за плечи. Он вздрогнул и пришел в себя. Я понял, что духи приступали к нему. Он был богатый человек, и у него семья в два дня вымерла, он остался один, и духи являлись к нему и требовали, чтобы он стал шаманом (потому что дух, когда является, то требует, чтобы человек стал шаманом), иначе они накажут его. Он им отказался дать спирт раз, сам распил половину и поэтому духи являлись к нему и обступали, а он защищался от них огнем. Дело в том, что мое изложение страдает такими свойствами, что оно является чересчур подробным, но, с другой стороны, я не рассказал даже половины того, что имел рассказать. Но, очевидно, лучше идти вначале подробнее, для того чтобы мы получили достаточно обоснованный корень. Мало того, при внимательном рассмотрении фактов мы видим, что само мышление первобытного человека отличается от нашего.

Объем религии. Современный подход. Вопросы без ответов. Три серии вопросов. О человеческой жизни. Учет рождений. Где смерть, зачем смерть? Есть ли бессмертие? Волевой момент. Хочу, чтобы было бессмертие. Жажда бессмертия. Вся практическая и политическая жизнь есть бессмертие.

О мироздании. Откуда мир? Создание и создатель мира. Конечность и бесконечность в пространстве времени. Начало создания мира. Граница вселенной. Относительно бесконечности и вечности.

Телеология (целевая установка). Зачем существует мир? Зло и добро. Ошибки мироздания. Человеческий суд над мирозданием. Цель и смысл жизни. Религия не есть знание. За пределами знания. Антиномия (противопоставление). Религия и поэзия – одинаковый подход.

Религия – мироощущение. Лозунг: «Верю, потому что верится». Наука – миропонимание. Лозунг: «Понимаю, ибо знаю и логически связываю».

Уподобление религии. Человек создал бога по своему образу и подобию.

Подходы к религии:

1. Подход некритический. Религия – чудо, общение с божеством.

Варианты:

а) Компромиссный вариант. Объяснение чудес силами природы, богов – рассказами о древних героях – эвгемеризм (от философа Эвгемера).

В современной теологии 7 дней мироздания – 7 геологических эпох.

2. Вариант твердолобый, ожесточенный. Лозунг: «Верю, потому что нелепо». Американский процесс против Дарвина (обезьяний).

б) Подход отрицающий. Атеизм (безбожие).

Первобытный атеизм здоровых нервов и здравого смысла: богов и духов никто не видел.

Атеизм современный. Религия – мракобесие. Лозунг Вольтера: «Раздавите гадину».

Атеизм как своеобразное религиозное учение. Уверенность, что нет богов и чудес.

Возражение – мир (существует без бога, без богов) есть непрерывное чудо.

3. Подход отстраняющий. Агностицизм (непознавание). Лозунг: «Религии не знаю, ибо вне пределов познания». Наука прибавляет: «Не знаю и знать не хочу».

Теперь с этих философских высот мы должны спуститься на землю. И так как мы изучаем эволюцию религии, то должны подойти к началу религии и в первобытной культуре, и в начале человечества. По нашему методу, который мы приняли в изучении материальной культуры и в этнографии, надо начать с животных, с подхода зоологического и потом с археологии. Значит, нам надо поставить два вопроса: 1) есть ли религия в зоологическом мире и 2) есть ли религия в глубокой древности, например в начале неолита?

Вы помните, что, анализируя материальную культуру, например изучая жилища, говорили, что люди строили гнезда, норы, что являлось зоологическим подходом к жилищу; изучая хозяйственные формы, мы ставили вопросы о запасах, о животных, о копании корней, о запасах корней, причем даже устанавливали симбиоз (люди собирают из мышиных гнезд корни), так что человеческое хозяйство является продолжением зоологического. И с этой точки зрения надо поставить вопрос – есть ли у животных религия, есть ли у них религиозное ощущение, есть ли у них обряды.

Я начал с того, что вопрос методологический нам представляется и не может не представиться. Некоторые факты, хотя и скудные, у нас есть. Если взять животных, разделить по группам, от менее возбудимых до более возбудимых, а поскольку религия есть мироощущение, то надо искать ощущение мира у тех животных, которые более всего темпераментны и возбудимы. Такими животными являются птицы. Возьмем певчих птиц. Если вы сопоставите молчаливых животных, выражающих свои ощущения только криками боли, страха, гнева, и т. д., с птицами, которые воспевают восход солнца непрерывным щебетанием и пением и все время, в особенности утром, в полдень и вечером, угощают нас концертами, то надо поставить вопрос – что это такое? Как бы на птичье пение не смотрели, но, вероятно, здесь выражается ощущение, которое они имеют от мироздания, от природы, на них влияющей.

Затем если от птиц перейти к животным, то надобно выделить хор ревунов. В пример можно привести американских обезьян, которые собираются большими группами и в определенное время суток выражают свои ощущения непрерывным ревом.

Теперь если пойти от мира ощущений к чему-то более реальному, то мы увидим, что религия в значительной степени основана и связана со страхом смерти. У животных мы можем с несомненностью констатировать страх смерти. У всех животных есть страх смерти, ибо в этом – основа бытия и индивида и вида. Но у некоторых животных мы можем засвидетельствовать страх смерти, имеющий религиозный характер, то есть не страх нападения в каждом данном случае, а страх смерти вообще. Можно указать на страх смерти у домашних животных, затронутых культурой и вместе с нами подвинутых на пути иных ощущений, на пути мышления. Возьмем быков, лошадей, овец – у них существует совершенно определенный страх смерти. Например, когда бык проходит мимо места, где два дня тому назад был резан скот, он останавливается и в ужасе мычит. Так как этот страх смерти коллективный и есть не страх нападения или защиты, а скорее имеет форму более или менее подходящую к мироощущению, то, по нашему суждению, это есть область религии. Затем, есть указания более серьезные: у целого ряда животных есть кладбища. Надо сказать, что у травоядных животных и вообще у всех тех животных, которые являются добычей для хищника, у них нет естественной смерти, все олени, лоси, обезьяны и так далее, не умирают естественной смертью, и могилой для них является желудок хищника. Тем не менее есть ряд животных, которые либо по своей силе, либо потому, что они для пищи не употребляются, погибает естественной смертью. У таких животных, как медведи, слоны, есть свои кладбища; у моржей, по-видимому, были. Например, сейчас есть рассказы охотников-туземцев, что где-то внутри Африки есть такое место в чаще, куда приходят слоны, и во множестве, и один за другим погибают. На этом месте есть заморенная слоновая кость. В XVIII веке, когда одному искателю слоновой кости посчастливилось найти такое место, он увез оттуда десятки тысяч пудов кости. Это можно было бы считать за нечто вроде предания. Но в другом конце Европы есть такое же предание о медведях в Беловежской пуще. Я делаю литературную ссылку на Мицкевича «Пан Тадеуш». Там описывается, как в глубине Беловежской пущи медведи сходятся на кладбище. В отношении моржей я могу сослаться на акт казачьей отписки правительству во время завоевания Сибири в XVII веке, откуда мы узнаем о мертвых лежбищах моржей, где собирали заморенный моржовый зуб. Это уже ссылка не литературная, а историческая.