Любовь Диханова-Внуковская - «Вместо чудес или дара пророчества»: миссионерская стратегия иезуитов в Азии в XVI веке

Основным фактором, поддерживающим подобные эсхатологические воззрения, была вера в то, что история человечества стремительно приближается к ее концу. И столкновения, либо открытия новых народов, только поддерживали эту тенденцию. Наиболее ярким примером является идентификация нашествий монгол и турок с легендарными народами гогов и магогов, дьявольские силы, которые по данным «Откровения Иоанна Богослова», напрямую были связаны с концом света 40 40 Jones W. R. The Image of the Barbarian in Medieval Europe / W. R. Jones // Comparative Studies in Soc. and Hist. – 1971. – Vol. 13. – P. 399 . Воинственность этих народов поддерживало убежденность средневековых ученых мужей в данных выводах.

В XVI в. эсхатологическую теорию подпитывало ускорение темпов миссионерской экспансии, что убеждало современников в приближении второго пришествия. Так, например фламандский теолог Йоханес Фредерик Люмний (1533–1602) утверждал, что обращение индусов является знаком надвигающегося конца света 41 41 Lumnius, J. F. De extremo Dei iudicio, et Indorum vocatione / J. F. Lumnius. – Venetiis: Apud Dominicum De Farris, 1569. – 16 p. – P. 6 . В свою очередь доминиканский монах Гаспар да Круз (1520–1570) считал божественной предопределенностью испанские открытия в Новом Свете и достижения португальских мореплавателей в Индии. Посредством этих открытий, писал он: «… Господь через своих слуг обратил много новых народов в истинную веру» 42 42 Boxer, C. R. South China in the Sixteenth century / C. R. Boxer. – London: Hakluyt Soc., 1953. – 388 p. – P. 51 . Тем самым средневековые миссионеры, как и их последователи в период раннего Нового времени, помещали новооткрытые народы в сотериологический процесс: в Средние века в качестве антагонистов, а в раннее Новое время – как объекты евангелизации. В тоже время многие мыслители этих эпох были убеждены в том, что дата конца света зафиксирована во времени, а темпы миссионерской деятельности напрямую коррелируются с «апокалиптическим расписанием». Так глава ордена францисканцев, формируя миссию по обращению ацтеков, символически выбрал двенадцать братьев для ее осуществления, полагая, что их миссия – последняя в деле евангелизации и в предшествии конца света 43 43 Phelan, J. L. The millenial kingdom… P. 52 .

Карта 2

Сферы влияния Португалии в XVI веке

С открытием новых территорий также встал острый вопрос об юрисдикции: чья власть распространялась на новооткрытые души? В католической традиции папа Римский осуществляет духовную юрисдикцию над societatis christiana непосредственно через своих епископов. Однако, власть самих епископов ограничена территорией их диоцезов. Регионы, выходящие за рамки официальных диоцезов, становятся территориями миссий, юрисдикция над которыми принадлежит исключительно римскому понтифику 44 44 Clossey, L. Salvation and globalisation… P. 21 . В Средние века и раннее Новое время папство делегировало часть своей духовной юрисдикции правительствам Португалии и Испании. Так папа Александр VI в 1493 г. предписал иберийским монархиям отправлять в отведенные земли «достойных и богобоязненных людей, обладающих нужными знаниями, опытом и искусством, чтобы наставлять туземцев и обитателей в католической вере и привить им достойную мораль» 45 45 Подберезский, И. В. Католическая церковь… C. 11 .

Папская булла “Inter caetera” (1493) послужила базой для развития системы королевского патронажа: португальского падроадо ( padroado ) и испанского патронато ( patronato ), которая давала иберийским державам абсолютный контроль над католическим духовенством, действующим в сфере их влияния 46 46 Clossey, L. Salvation and globalisation… P. 20–21 . Это положение было закреплено папой Юлием II (1503–1513) в 1508 г. в обмен на обещание иберийских правительств полностью содержать за свой счет и гарантировать защиту католической церкви на дарованных им территориях 47 47 Берзин, Э. О. Католическая церковь… C. 8 . Тем самым, духовные ордена, желающие осуществлять миссионерскую деятельность за океаном, должны были не только согласовывать свои действия с испанской или португальской коронами, но и всячески поддерживать своих патронов, поскольку королевская власть утверждала состав миссии и брала на себя большую часть ее расходов. Так, например испанская корона оплачивала проезд и ежегодное содержание миссионеров, равнявшееся 1 тыс. реалов в год 48 48 Подберезский, И. В. Католическая церковь… C. 21 . В свою очередь Португалия в конце XVI в. выделяла в год только одной японской миссии 1000 золотых крузадо 49 49 Rodrigues H. Local sources of funding for the Japanese Mission / H. Rodrigues // Bull. of Port.-Jap. Studies. – 2003. – Vol. 7. – P. 117 .

Не смотря на общность колониальных политик и конечных целей, Испания и Португалия избрали разные действующие силы для дальнейшего расширения политического влияния и евангелизации интересующих их территорий. Например, Испания, обладая значительным военным и экономическим потенциалом, опиралась на уже имеющиеся духовные ордена францисканцев и доминиканцев. Столкнувшись в Америке и на Филиппинских островах с примитивными племенами, мадридский двор не видел основания для изменения средневековых методов пропаганды христианства 50 50 Подберезский, И. В. Католическая церковь… C. 22-24 , основывавшихся в первую очередь на формализме и военной поддержке колониальных структур при христианизации.

Португалия иначе подошла к решению поставленного вопроса. К середине 30-х гг. XVI в. сфера португальских политических интересов охватывала Бразилию, Гвинею, южное и северное африканское побережье, Абиссинию, южное побережье Аравийского полуострова и Персии, Индию, Китай и Молуккские острова 51 51 Welch, S. R. South Africa under John III, 1521–1557 / S. R. Welch. – Cape Town [et al.]: Juta, 1948. – 586 p. – P. 165 (карта 2 на стр. 20). После возвращения Васко да Гамы (1469–1524) в 1499 г. район Южной Азии и Дальнего Востока стал приоритетным направлением для колониальных устремлений Лиссабона. Португальский король Мануэл I (1469–1521) даже закрепил политическое значение данного открытия в своем титуле, став именоваться «король Португалии, Алгарве, властелин Гвинеи и Завоевания, Навигации и Торговли с Эфиопией, Аравией, Персией и Индией» 52 52 Diffie, B. W. Foundations of the Portuguese empire, 1415–1580 / B. W. Diffie, G. D. Winius. – Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1977. – 533 p. – P. 185 . Основные экономические выгоды Лиссабонский двор получал от монополии на торговлю пряностями 53 53 Ibid. P. 412-418 , а также, хотя и в меньшей степени, от монополии на поставки лошадей 54 54 Newitt, M. A history of portuguese overseas expansion, 1400–1668 / M. Newitt. – New York: Routledge, 2005. – 300 p. – P. 109 . Португальские торговцы, практически полностью заменив мусульманских купцов, стали доминировать во внутри азиатской посреднической торговле, открыв для Европы морские пути в Японию и Китай 55 55 Mathew, K. S. Indo-Portuguese trade and the Fuggers of Germany: sixteenth century / K. S. Mathew. – New Delhi: Manohar, 1997. – 307 p. – P. 28–31 . Центром португальской Индии стал город Гоа, захваченный в 1510 г.