Виктор Крескин - Русская Матрёшка: Праздьнъ в традиции. Часть II: от дня Даждьбога до Масленицы

Обряды дожинок (отжинок) проводятся непосредственно на поле и только "знающими" женщинами, как правило, самыми старшими в роду. Ритуалы, соотносимые с "роди́нами" – "… оформлением родившей (последнее место на ниве и последние колосья) и ребенка (верхушки последних колосьев)" (Бернштам Т.А.: 94, с. 155), повсюду в России и у других восточных славян) исполняли дожинальщицы, которые и начинали жатву. "Их взрослый статус и положительные качества соответствуют таковым же, предъявляемым к категории бабок-повитух. Возможно, с функцией нивы – родившей бабы и связывается название последнего снопа во многих областях – баба/бабка (так же назывался и сноп льна)" (там же, с. 155).

В связи с родами Матери-Земли необходимо также обратить внимание на "заломы", использующиеся в колдовской магии для порчи урожая. Всё, что делается в период созревания урожая: завёртки, заломы, путаницы, закрутки и прочее, – имеет цель вредительства, воспрепятствования развитию плода и его нормальному рождению. Не случайно для родовспоможения женщинам в доме развязывали все узлы, распахивали двери, снимали замки и запоры. В Архангельской области отмечена такая злобная "шутка" парней: "В Верховажье "когда жали на пожинки [=на помочах], то парни шутили: завяжут из сжатой ржи пучок (одну-две горсти) в узел – со стороны стебля, не колоса – и говорили: "У тебя задавушок [=выкидыш] будет!"" (Морозов И.А.: 111, с. 46). Залом, а практически тот же узел на пучке колосьев останавливал дальнейшее развитие и созревание урожая на всём поле. "Есть даже особый родъ колдовства, соединенный съ несколькими заговорами и действіями противъ него, называемый "заломомъ", состоящій въ завязываніи узломъ ржи на чьемъ-либо поле" (Карский Е.Ф.: 112, с. 64). Одно и то же магическое действие финализирует весь летний труд. Всё зависит от цели и срока завязывания "узла", равносильного запору, замку, используемому в словах заклинателей. Таким образом, завязывание узла на жертвенных колосьях при сборе урожая, родственное завязыванию пуповины, сопровождается и заклинанием, направленным на защиту поля в межсезонье. "Отметим, что завязыванием куколя фактически завершалась традиционная жатва: "куклюшка" – связанные в виде куколки несколько наклоненных к земле колосьев ржи, оставленных на корню в конце сжатого поля, в знак окончания жатвы’ (Тюмен. Тобол.)" (Морозов И.А.: 111, с. 46).

Помимо завязывания "бородки", большое значение придавалась и последнему снопу с каждого поля. Последний ржаной сноп, по принципу парциальной магии вобравший в себя всю плодоносящую силу Матери-Земли, стоит в сутка́х до переходного дня из осени в зиму, после чего обмолоченные зерна добавляют в семенной хлеб, насыпают под свечи в кутном углу, используют в народной магии. (Любой охотник и сейчас прибегает к магическому способу применения "счастливых" дробинок, попавших в цель). Овсяный же последний сноп, обладающий такой-же силой, торжественно скармливается домашней скотине "…съ целью предохранить ее отъ зимней безкормицы и отъ всехъ бедъ и напастей, связанныхъ съ самымъ суровымъ и тяжелымъ временемъ года" (Максимов С.В.: 41, с. 509). Именно поэтому в некоторых регионах Руси долгое время отношение к "родильной" силе Земли закреплялось в её сосредоточении именно в последнем снопе, повязанном лентами и платками, оформленном в женском образе: "Въ Пензенской и Симбирской Губерніяхъ, въ Пожинки, <���…> когда уже свяжутъ последній снопъ (имянинникъ); тогда наряжаютъ его въ сарафанъ и кокошникъ, и съ песнями несутъ на господскій дворъ… Въ Юхновскомъ уезде Смоленской Г. тогда же, приделавъ къ снопу руки, надеваютъ на него белую насовку, сверху кичку, а въ Дорогобужскомъ уезде накидку, и две бабы несутъ съ песнями и плясками ето чучело на господскій дворъ…" (Снегирев И.М.: 17, с. 83-84). Этот сноп, таким образом, несет в себе плодородную силу женского начала: "Зъ обжатыхъ ўвокругь бороды колосьёу ўюць вянокъ и нясуць къ хозяину ў во дворъ. Дли гэтого выбираюць дзеуку честную " (Шейн П.В.: 93, с. 176). И сноп – "Баба" и девушка на нём символизируют сакральное единство и переходный момент: возвращение Матери-Земле её девственного статуса, готовности к очередному зачатию и родам. Непорочность представительницы Божества "въ олицетворенномъ образе цветущей молодости и безпорочной жизни девицы" (там же, с. 523) – одно из условий этого обряда.

"На Украине, Подоле и в Волыни существовал еще и такой обычай: при праздновании дожинок в деревнях по сжатии последнего снопа с песнями сплетали венок (иногда из двойных колосьев) и возлагали его на голову красивейшей девице, которая должна была вручить его хозяину жатвы, поздравить его с окончанием жнитва и пожелать ему долголетия" (Шапарова Н.С.: 113, с. 511). Матери-Земле возвращают её дородовое состояние, соответствующее состоянию девушки-невесты: "Сопоставление жатвенных обрядовых действий с элементами свадебной обрядности показывает, что если невесте косу расплетают, ленты выплетают и раздают, то на ниве косу заплетают, завязывают, украшают. <���…> Реконструируя по принципу обратного значения логику жатвенной обрядности, можно заключить, что Пожинальная Баба (нива), народившая урожай, только что "принятый на руки" жницами, вновь получает знаки-символы девичества и преобразуется в некую Деву, Невесту" (Лобкова Г.В.: 114, с. 79).

Здесь же, на поле, проводятся ритуалы кувыркания-катания, а в более древние времена, когда поле принадлежало всем полноправным членам общины, устраивали братчину – совместную трапезу. При последующем переходе к "семейным" долям много деталей этих обрядов потеряли свою общественную значимость, хотя и сохранились частично, например, в "помочах". Необходимо заметить, что такие заключительные элементы обрядов проводятся последовательно на каждом убранном поле, перед переходом на следующее. "Оржаная жнивка, подай мне силку на овсяную жнивку" … "Яровая жнивка, отдай мою силку на пест да на мелен, да кривое веретено" (Терновская О.А.: "К статье Д.К.Зеленина…": 46, с. 113).

После почестей, оказанных непосредственно земле на дожинках, обрядность перемещается на Капища и Святилища, к воде – рекам, колодцам, родникам: для посева озимых требуется влажная почва. Моления у воды, обращения к Мокоши, сопровождаются освящением осенних трав и кореньев, собранных в течении всего летнего периода. Закрытие плодородного периода Земли относится не только к урожаю злаков, но и ко всему, что на ней произрастает. Нет сомнений, что и эти обряды проводили женщины – волхвы, зелейницы, травницы, читавшие заговоры и молитвы над травами. В Гродненской губернии сохранилось дохристианское название этого праздника – Зельна: "Названіе это вероятно произошло отъ слова зельля (зелье, зелень), такъ какъ въ этотъ праздникъ крестьяне несутъ въ церковь разныя травы, цветы и огородныя овощи, какъ-то: морковь, брюкву и неотмолоченные колосья для освященія и окропленія святой водой" (Шейн П.В.: 115, с. 173). Сбор осеннего разнотравья Живы, особенно чабрец, зверобой, полынь, освященные последними летними водами Земли, имеют большое значение. "В календарной части английской Сент-Олбанской псалтири (вторая четверть XII в.) мы видим женскую фигуру с зелеными крыльями и зеленым же нимбом, которая символизирует знак зодиака Деву (у других сакральных персонажей нимбы либо золотые, либо красные). Она по размеру крупнее, чем другие зодиакальные знаки на соседних листах, и помещена прямо рядом с рубрикой вигилии и праздника Успения Богоматери (15 августа) [в старом стиле; в современном – 28]" (Майзульс М.Р.: "Коса, крылья и нимб…": 116, с. 76). Эти связки трав и кореньев, букетики и венки берегут наравне с купальскими и используют только в обережных, знахарских и магических целях. В день преображения Земли, восстановлении её животворящих сил, освящаются, обретая особые функции растения, собранные в предыдущие праздники, сакральные дни и ночи. Особой силой обладают собранные в период от Купалий до дня Даждьбога и освященные в этот день. Так, "У западных славян охраной роженицы и младенца от богинок служил зверобой, освященный в день Успения Богородицы и заткнутый за двери и окна дома, в замочную скважину, положенный в колыбель, в пеленки новорожденного, в постель матери" (Усачева В.В.: "Зверобой": 119, с. 177).