Всеволод Чаплин - Бог. Истина. Кривды. Размышления церковного дипломата

Дочитал «Исповедь бывшей послушницы». Женщину эту жалко, хотя и не совсем понятно, зачем она пошла в монастырь, практически не имея истинной веры, а главное, зачем ее туда отправили именно в таком полуверующем состоянии (хотя некоторые старцы и игумении все время так поступают, из-за чего мы и имеем массу проблем).

И возникает еще один вопрос: насколько все описанное вообще укладывается в каноническое Православие? Исповедь фактически подменена «откровением помыслов», пастырство – руководством со стороны игумении. <���…> Но исповедь – главное таинство для духовного руководства. А здесь описано, как она принудительно формализована и даже затруднительна из-за создаваемых препятствий.

А на выходе получается что? Правильно, культ начальства в самом диком своем выражении, когда этот культ подменяет собой Христа. В случае начальства-женщины этот культ становится гипертрофированным, обрастает дикой подозрительностью, наушничеством, истериками от одного брошенного взгляда. Лояльность требуется стопроцентная, но и она не снимает подозрений. Нечто подобное сегодня насаждается и при Патриархе, хотя он и не женщина.

Может быть, правы те старцы? В такой культ надо набирать совершенно неверующих людей – потому что нормальный христианин всегда скажет, что в нем не так, и строго спросит именем Христовым с согрешающих. 8 8 Из поста в «Фейсбуке», октябрь 2016 г.

Иногда священник начинает навязывать себя в постоянные наставники. Как-то прочел в одном солидном церковном издании умиленный рассказ о богатом и влиятельном человеке, который впервые пришел в монастырь и услышал от наместника:

– А духовник у тебя есть? Нет? Значит, я им и буду.

В этом случае все сложилось более-менее хорошо. Но стоит ли пастырю, даже опытному, даже видящему человеческую душу, сразу брать на себя подобную ответственность? Многие священники, прежде чем взять кого-то в духовные чада, несколько раз откажутся…

Кстати, о людях богатых и власть имущих. Некоторые клирики стремятся духовно привязать к себе именно их. В принципе ничего дурного во внимании именно к таким людям нет – ведь через них можно положительно повлиять на большие коллективы, а то и на целые народы. Не случайно Христос долго беседовал с Никодимом – членом иудейского синедриона, а апостол Павел провел немалое время в доме римского центуриона Корнилия. Плохо бывает, когда пастырь начинает угождать сильным мира сего, прощая им то, чего никогда не простил бы простому человеку… Этим духовник вредит и делу проповеди, и Церкви, и самому «полезному человеку».

Украинский митрополит Александр (Драбинко), человек с неоднозначной известностью, со взглядами, многие из которых я категорически не разделяю, но одновременно с хорошим знанием церковных реалий, говорит: «Насколько готов священник «включать красный свет», когда речь идет о «вип-клиенте»? В какой ситуации оказывается здесь «вип-клиент»? Он в опасности! Светофор может его подвести. Показать вместо «красного» – «зеленый». И тем самым, простите, спровоцировать аварию… Выходит, что быть богатым в Церкви не так уже и выгодно. Тебя могут поставить на заметное место, сказать в твою честь речь, а в самом главном – духовной жизни – «обслужить» хуже самой последней бабушки».

Иногда, видя чрезмерную угодливость духовенства, люди при должностях и с деньгами стараются уехать подальше – кто в глухую деревню, а кто и на Афон. В принципе ничего в этом греховного нет – если только человек не лукавит, стремясь в места, где он никому не знаком. Ведь от себя и от Бога не уйдешь. Знаю некоторых бизнесменов и чиновников, которые посещают в Греции старцев «по прихоти» – один нужен, когда требуется благословить очередной развод, другой – когда надо одобрить очередной брак. Будто и не существует правил, предполагающих идти именно к местному епископу с вопросом о расторжении старого брака и о возможности заключения нового.

Не случайно после фильма «Остров» – фильма на самом деле очень хорошего и по-миссионерски нужного – начали звонить с телеканалов, просить: «Дайте нам поснимать старца – лучше гонимого, да где-нибудь в глуши, где нет официальной Церкви»…

Проще всего увлечься неким «единственным окном в небо», да еще и объяснить себе, что все остальное – это банальщина, официоз, «мелководье»… Вот только названия этому явлению очень простые – идолопоклонство и эзотеризм. Ни тому, ни другому в христианстве места быть не может. Любой, кто считает, что в одном храме причащаться лучше, чем в другом, – уже встал на опасный путь. А если старец стал «единственным», да еще все другие оказались «не совсем православными» – мы имеем дело уже не с Церковью, а с сектой в буквальном смысле этого слова, то есть с отколовшейся, обособившейся частицей, пусть даже принадлежащей пока к церковному телу. 9 9 Из книги «Лоскутки-2», 2009 г.

Вообще христианин должен жить по преимуществу в одной церковной общине, в которой знают его жизнь, его грехи и добродетели, а потому могут дать наилучший совет. «Бегание» по разным духовникам и старцам – признак духовного нездоровья, а то и нечистой совести.

Впрочем, и постоянного духовника иногда люди подбирают под свои грехи – или под стремление к утрированному самобичеванию, часто не вполне искреннему. Бывает так, что священники этому потакают – проявляют на исповеди то излишнюю строгость, то угодливую мягкость. Второе, по-моему, сегодня встречается чаще.

Тайну исповеди не должны нарушать ни кающийся, ни священник (обобщения без упоминания конкретных лиц, впрочем, вполне возможны и распространены). Но если пастыри практически никогда не позволяют себе тайну нарушать, то у мирян это очень распространено. Один раб Божий рассказывал по всей Москве о священнике-«либерале»:

– Уж так на исповеди изоврется, уж так изтолерастится! Придумаешь что-нибудь, ну вот, хоть про скотоложество, так он тебе: ну ладно, бывает, это юношеский максимализм…

Понятно, что настоящего авторитета это пастырю не добавляет – а уж «кающемуся» тем более. Люди все-таки ждут от исповеди настоящей строгости, настоящего покаяния, а не историй, придуманных ради прикола. Однако некоторые после таких рассказов потянутся именно к «мягчайшему» священнику – и лишь потом поймут, как сильно обманывались. Хорошо, если поймут раньше Страшного суда.

Многие клирики напрасно боятся говорить кающимся о том, какие бывают грехи. Да, их перечень, приводимый, например, в знаменитой «Афонской исповеди», может шокировать человека, который наивно считает грехом лишь несправедливое убийство, воровство в крупных масштабах, ну и еще иногда супружеские измены. А вот о том, что, например, гадания, чрезмерная ревность или маловерие – тоже грехи, человек может совершенно не задумываться.