Александр Мень - Книга надежды. Лекции о Библии

В прошлом веке именно это устрашающее видение захватило Фридриха Ницше, великого мыслителя и великого безумца: ему казалось, что здесь истина, потому что все повторяется в этом бессмысленно вращающемся мире. И в самом деле, реальность окружающей человека природы была такова – она была циклична, в сущности, она была статична. Человек никогда не наблюдал развития из низшего к высшему в большом масштабе, он видел только кружение как бы на месте.

И вот на этом фоне библейское учение о мироздании появляется как совершенно иное, глубоко отличное, принципиально отличное от языческого миросозерцания. И если языческие космогонии создавались в рамках великих цивилизаций Китая, Индии, Древней Греции, Вавилона, Египта, Ирана, то библейское мировоззрение, библейское восприятие мира создавалось в ничтожной, маленькой цивилизации, которую едва можно было рассмотреть на карте древнего мира. В истории внешней цивилизации она играла, казалось бы, весьма незначительную роль и не могла похвастаться достижениями, какими гордился античный и классический восточный мир.

Мы не знаем, кто написал на древнееврейском языке первые строки Библии, которые звучат как великая и вечная поэма.

«В начале сотворил Бог небо и землю» [2] Быт 1, 1. . Заметьте, здесь нет ни предвечной бездны, ни предшествующей Божеству материи. Нет ничего: нет борьбы богов, чудовищ, титанов – только один Творец, который творит Своим Словом.

«И сказал Бог: да будет свет» [3] Быт 1, 3. . Не делает, не конструирует, не монтирует, а только говорит. И, конечно, те, кто писал эти строки, прекрасно понимали, что Бог не говорит, как человек, а что это единственно возможный, антропоморфный, человеческий, человекоподобный способ передать воздействие Божественного Разума на бытие.

Микеланджело. Моисей. С 1513 по 1515 гг.

Предание приписывает эти строки Моисею. Мы не знаем, в какой степени это отражает действительность. И хотя эти строки были записаны значительно позднее, чем жил Моисей, печать пастушеского древнего быта они сохраняют. Например, счет начинается с вечера: «И был вечер, и было утро: день первый». Вечер вначале, для кого это? Для пастуха, который ночью под звездами, в ночную прохладу пасет своих овец, для странника, для путника, который где-нибудь в тени пережидает период жары. Это традиция, которая восходит к древнему пророку Моисею, жившему за тринадцать столетий до нашей эры, очень долго существовала в обкатанной устной форме и, вероятно, была записана между VIII и VI веками до нашей эры. Но не в этом суть. А суть в том, что этот рассказ точно передает библейское учение о мироздании. Есть единственная Первопричина бытия – вот о чем говорит Шестоднев.

Следующее: эта Первопричина является космическим Разумом, который обладает личностным характером. Потому что там есть такие слова: «И увидел Бог, что это хорошо». Увидеть и оценить может только личность. Я повторяю: тот, кто писал эти строки, прекрасно знал, что у Божественного Начала нет глаз, которыми Он мог видеть, и он использовал эти антропоморфные выражения для того, чтобы подчеркнуть личностный характер Высшего Начала.

Не Абсолют, не Предвечная Бездна, не холодный Первопринцип, который движет миром, а Личностное Начало, к Которому человек может обратиться и Которое говорит человеку

И далее: если это Начало столь всемогуще, что Оно из небытия рождает бытие, то, быть может, для Него достаточно было одного этого таинственного мистического Слова, чтобы возник мир в один миг – готовый? Ничего подобного мы не видим. Мы находим там поэтапное осуществление мироздания.

Вот эта Шестодневная неделя, до последнего завершающего дня субботы, она протягивает нить от низшего к высшему. Причем речь идет о трех этапах, а не о шести. Здесь строится сложный литературный орнамент. К сожалению, я не могу здесь показать, но в каждом дне Творения есть набор рефренов: «и сказал Бог», «и увидел Бог», «и стало так» и так далее.

Если сравнить эти рефрены по линии шести дней, мы увидим, что идет очень тонкая перекличка. Она создает прямо зрительный узор, который я мог бы на доске здесь начертить. Зачем это нужно? Чтобы показать читателю, слушателю, что речь идет не об адекватном, научном, как бы мы сказали, точноописательном характере текста, а о высокой священной поэзии, которая должна передавать самую суть явления, а не его конкретные детали. Это есть учение о начале мира и о смысле мира.

Бог – архитектор мира. Французская миниатюра. XIII в.

Далее: в Библии говорится о том, что Творец одобряет свет, который Он создал, одобряет мир, который Он создал. Это передается еврейским словом тов , что значит «прекрасное», «доброе», а в конце говорится: тов меод, то есть «весьма доброе», «весьма прекрасное» и «совершенное».

Но не сказано это о тьме. Бог разделяет свет и тьму. И впервые появляется намек на то, что в мироздании есть некая тень, которая отбрасывается предметами. Разумеется, священный автор имел в виду вовсе не ту тень, которую сейчас, допустим, я отбрасываю на стене, а тень во внутреннем мистическом смысле, если хотите, в этическом смысле: в мироздании появляется нечто, какая-то фальшивящая нота, то, о чем Творец не может сказать, что это есть тое , то есть «добро».

Таким образом, уже в Шестодневе мы находим первый намек на какое-то катастрофическое, неблагополучное развитие мироздания. Но этот катастрофизм не мешает осуществлению высшей задачи, мир идет к некой цели.

Три этапа: в первый день – свет, второй день – воды, третий день – суша и растения. Параллельно по образности, по картинности: свет – светила, четвертый день; воды – водные существа, пятый день; суша и растения на суше – животные на суше и человек, день шестой. Здесь отражена и поэтическая симметрия Востока. Три элемента: неживая материя, жизнь, человек. Это есть восхождение, которое кончается удивительным существом, существом, которое стоит на грани двух миров: мира материального и духовного.

V день творения. Библия Василия Кореня. 1696 г.

Если каждое измерение, каждый этаж бытия создается непосредственно Божественным Словом, то здесь, при сотворении человека, мы читаем: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими…» и так далее [4] См.: Быт 1,26. . Таким образом, в мироздании появляется новое существо, которое подобно Творцу, и богоподобие прежде всего – это власть над миром, власть не грубая, не насильственная, а власть мудрости и разума.