А. Григоренко - Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность

Не будем продолжать весьма объемный список примеров тех репрессий, которые обрушились на головы адвентистов, рядовых верующих и церковных лидеров в 60-е годы. Закончим его еще одним характерным и весьма типичным примером тех «маленьких хитростей», на которые пускались как местные, так и центральные власти, дабы изжить адвентистские, как, впрочем, и другие религиозные общины, расколоть их, деморализовать и т.д. Большую роль в организации одной из таких «маленьких хитростей» властей сыграл печально известный в истории адвентизма в СССР в то время руководитель Буковинских адвентистов Афанасий Мериуки. Позднее он стал отступником, покинул Церковь и превратился в атеиста, критиковавшего со всех трибун своих бывших собратьев. Но до того, как он открыто объявил о своем разрыве с Церковью, А. Мериуки успел нанести ей огромный вред. По наущению местных властей, он убедил верующих небольших адвентистских общин объединяться в крупные общины будто бы для того, чтобы легче было устоять во время гонений. В результате с регистрации было снято несколько общин: Сторожинец, Глубокая, Бояны и другие, после чего их молитвенные дома были конфискованы государством, которое разместило в них свои организации и учреждения. В основе же всей этой истории лежало желание местных властей «красиво» отчитаться перед Москвой о проделанной работе в борьбе с религией и, в частности, с адвентистами. 376 376 Жукалюк Н.А. Вспоминайте наставников ваших. Киев, 1999. С. 453.

Аналогичную провокацию власти решили устроить и в Москве. Центральным властям давно не нравился авторитет московской общины адвентистов седьмого дня, которая по существу, после ликвидации в 1960 году московской штаб-квартиры АСД – Всесоюзного Совета адвентистов седьмого дня, стала играть роль одного из центров адвентистов в СССР в те годы. Вот как разворачивался сюжет этой провокации. В середине 1961 г. властями была сорганизована группа верующих, заявивших, что они не желают более отправлять культ вместе с прежним составом общины. Уполномоченный по г. Москве Совета по делам религиозных культов на встрече с руководством общины предъявил заявления небольшой группы членов Московской общины АСД, желавших организовать новую двадцатку в обход уже существовавшей. Возглавлявший тогда московскую общину адвентистов А. Г. Галладжев от такого оформления дела отказался, за что он, как и его предшественники по другим причинам, был лишен регистрационной справки от уполномоченного Совета по делам религиозных культов на право и в дальнейшем выполнять пресвитерское служение в Московской общине. Последняя при такой ситуации со дня на день ожидала объявления властями запрета на свою деятельность. Всякий раз по окончании субботнего богослужения диакон Г. Г. Коньков говорил: «А следующее богослужение, если Господь позволит, будем иметь такого-то числа, т. е. в следующую субботу».

Однако московские адвентисты, не желая пребывать вне закона, продолжали контакты с властями, ведя с ними переговоры вплоть до 1963 г., когда они неожиданно для себя одержали победу. В 1963 г. собравшись вместе в заранее намеченный день десять членов Московской общины – все женщины – во главе с Николаевой, весьма авторитетной среди московских адвентистских кругов прихожанкой, отправились в Совет по делам религиозных культов с просьбой, чтобы Московской общине была вновь предоставлена возможность проводить необходимые богослужения и выполнять принятые в Церкви обряды, что невозможно без наличия в общине пресвитера. В Совете по делам религиозных культов делегацию на этот раз не отправили назад, а пригласили придти еще раз, но уже не всем десяти, а только троим, кого они сами выберут. Так женщины и сделали, придя на следующую встречу уже втроем. Принявший их чиновник из Совета по делам религий спросил пришедших на вторую встречу прихожан о том, кого бы они сами хотели «избрать на пресвитерское служение»? В ответ прозвучала фамилия А. В. Ликаренко. Последовало милостивое разрешение на такое избрание, в результате чего А. В. Ликаренко был восстановлен в пресвитерском служении в Московской общине, которое и стал исполнять вместе с диаконом Г. Г. Коньковым.

Результаты новой войны государства с адвентистами, однако, были не очень впечатляющи. Конечно, часть адвентистов отошла от веры; среди них были не только рядовые верующие. Так, отступником от веры оказался уже упоминавшийся адвентистский проповедник Афанасий Мереуки, который впоследствии стал лектором-атеистом, выступавшим, обычно, со словами: «Если бы Бог существовал, то Он давно бы меня наказал за то, что я веду против него борьбу». Но таких «отступников» среди адвентистов оказалось очень мало. Большинство из них не порвали со своей верой. На них не действовали никакие угрозы со стороны властей. Они только укреплялись в своей вере по мере усиления репрессий и гонений, воспринимая последние как подтверждение их учения о полной греховности этого мира, как одно из знамений близящегося конца этих дней и в силу этого все более и более занимая асоциальную позицию в жизни, все более и более отчуждаясь от всего, что связано с греховным миром – искусством, литературой и т.д. Им они противопоставляли литературу духовную, светской морали – мораль христианскую, человеческой ненависти и подлости, царящей в этом мире, — истинную любовь, взаимоподдержку и помощь, которые они культивировали в отношениях друг с другом. И такого рода уход от действительности в каком-то смысле был оправдан, ибо он позволял выжить в обстановке непримиримой вражды к религии и церкви, царившей в СССР в те годы. Внутри же своего общинного коллектива, который они противопоставляли внешнему, греховному миру, несшему им опасность и всевозможные страдания, российские адвентисты находили успокоение, помощь и поддержку. В этом коллективе люди жили по истинно христианским принципам любви, доброты, верности. И в этом смысле члены адвентистских общин были людьми, следующими своему нравственному долгу, как они его понимали. И все исследователи, даже те, кто не признавал за евангелической моралью никакой ценности, тем не менее, вынуждены были признавать, что адвентисты, как, впрочем, и другие истинно верующие люди, отличались трудолюбием, честностью и верностью своему слову и долгу, как они его осознавали.

Чтобы хоть как-то принизить моральный облик адвентистов и других верующих, авторы советских атеистических работ того времени обвиняли их в темноте, малограмотности, невежестве, в аполитичности и т.д. С целью обоснования таких обвинений проводились различные «социологические» исследования среди адвентистов. Вот какие данные в ходе этих исследований были собраны.