А. Донец - Доктрина зависимого возникновения в тибето-монгольской схоластике

Ослабление и другие признаки старости имеются только в Мире Желаний, а в двух высших Мирах есть только старение санскары жизни [Там же].

Если считать этот член возрастом – старостью, то как его определять?

При определении Жамьян Шадба и Гедун Дандар употребляют термин cha – «часть, доля», который может иметь значение «участи, элемента», а также указывать на подверженность. Учитывая приведенное выше, можно дать такой перевод их определений: «Старость как двенадцатый член зависимого возникновения – это подверженность скандх полного созревания старению из-за деяний и клеш» [Жамьян Шадба, 1, л. 15; Гедун Дандар, 2, л. 16].

Но это определение неприемлемо, поскольку подверженность старению – это признак скандх, а не старость или старение. Говорить об участи старения или элементе неприемлемо, поскольку это не раскрывает сущности старения. Можно переводить так, что «старость – это та часть из относящегося к скандхам, которая является старением». Но это тоже неверно, поскольку не раскрывает сущности старости.

Санскритское название этого члена происходит от глагола jar – «стареть, дряхлеть, ослабевать, изнашиваться» [Кочергина, 1987, с. 219- 220]. Если в отношении тела приемлема изношенность, то в отношении сил и способностей – ослабление. А что приемлемо в отношении санскары жизни, относящейся к четырнадцати випраюкта – санскарам? Что означает ее старение? Поскольку именно ее старение является общим для грех Миров признаком старения, то без уяснения того, в чем проявляется ее старение, невозможно дать определение старости, относящейся к двенадцати членам.

В Сутре «Десяти ступеней» сказано: «Полное созревание (или зрелость) скандх – старость (или старение)» [Чандракирти, 1912, с. 188]. Однако непонятно, что имеется в виду: старость, старение или и то, и другое. Кроме того, термин «полное созревание» не вскрывает сущности старости, так как не указывает, чем именно оно является.

Относящаяся к двенадцати членам зависимого возникновения смерть – это прекращение индрии жизни из-за деяний и клеш. Суматишилабхадра разъясняет, что прекращение индрии жизни – это умирание, а завершение прекращения – смерть. Индрия жизни (srog dbang) – одна из двадцати двух индрий. Этот термин обозначает также сердце.

Суматишилабхадра пишет о трех непосредственных причинах смерти:

«Истощение жизни: завершение срока жизни, вызванное кармой. Так, [например, продолжительность жизни] современного человека не очень отклоняется от 80 лет. Истощение заслуг: истощение плодов накопленных ранее заслуг, [вызываемое] высокими прибылями, почестями, славой, известностью, большим достоянием и т. д. Так, [например], из-за пролития дождя драгоценностей на царя Зугпуджана с приближенными [произошло] истощение заслуг, в результате чего наступила смерть, поскольку хотя жизнь и не истощилась, но нет заслуг, [необходимых для] пребывания в хорошей форме жизни. Неотвержение опасного: из-за совершения греха большой силы – [типа нанесения] вреда Учителю и т. д., или совершения опасного – типа проглатывания яда [происходит] разрушение скандх»

О том, что происходит при умирании, наши авторы не поясняют, но отсылают к текстам, где это описывается очень подробно.

Старость и смерть относят к одному члену. Цзонхава говорит, что это «имеет своим основанием наличие неопределенности в их последовательности, поскольку смерть бывает и не в старости» [Суматишилабхадра, л. 24]. Гедун Дандар добавляет, что бывают случаи, когда стареют без смерти [Гедун Дандар, 2, л. 16].

В Сутрах, где перечисляются двенадцать членов, после называния старости и смерти обычно идет следующее: «…скорбь, стенания, страдание, горе, расстройство и т. д. – будет возникать этот исключительный массив страдания». Скорбь, стенания относят к смерти. Но поскольку, по словам Цзонхавы и Гедун Дандара, бывают случаи, когда умирают в блаженстве (например, отличающийся совершенно чистой праведностью монах), и у них нет определенной последовательности, то их и не указывают в качестве отдельных членов. Кроме того, эти явления в той или иной форме и мере являются спутниками жизни на разных этапах всех существ.

В Сутре «Вопросы домохозяина Угры»:

«Это именуемое жизнью дома называется обителью всех дхарм страдания… являет скорбь, стенания, страдания, огорчения и расстройства»

А в Сутре «Десять ступеней»:

«Сильная душевная мука из-за переживаний и привязанности во время умирания и лишения – скорбь. Возникающие из-за скорби возгласы – стенания. Ослабление пяти органов чувств – страдание. Ослабление умственного видения – горе. Появление множества страданий и огорчений – расстройство. Так реализуется это не имеющее деятеля и ощущающего древо страдания – массив страдания»

Имеющееся в Сутре слово «исключительный» Гедун Дандар толкует следующим образом: «Хотя бы в сансаре и было только блаженство, отвергающее страдание, но поскольку не имеет признака блаженства, то и говорится так» [Гедун Дандар, 1, л. 6]. Хотя бы и не было страдания страдания и страдания изменения, и было блаженство, но у сансарных существ всегда имеется страдание санскар [Сутра встречи, л. 20].

Что имеет в виду Гедун Дандар, когда говорит о возможности старения без смерти? Таранатха говорит, что Бхавья и Буддхапалита не умерли. Реализовав сиддхи пилюли, они сделали особые пилюли, съев которые, продлили свою жизнь и ушли в своем теле в страну богов [Дараната, 1869, с. 142]. Кроме того, у буддистов имеются предания, что некоторые йоги не умирают, а входят и растворяются в ступах. Г. Ц. Цыбиков подчеркивает, что, по мнению тибетцев, царь Срон-цзан-гамбо не умер, а вошел вместе со своими женами в статую Авалокитешвары и растворился в ней [Цыбиков, 1, с. 78].

В связи со смертью возникла интересная полемика. Суть ее состоит в следующем. Двенадцать членов являются моментами потока существования индивида. Значит, индивид обладает двенадцатью членами. Смерть – один из двенадцати членов. Следовательно, индивид обладает смертью. Но смертью он может обладать только тогда, когда мертв. Мертвый же ничем не может обладать, да и индивид – именно живой, а не мертвый. Разрешение проблемы: двенадцать членов являются моментами не потока существования индивида, а потока индивидуального существования, поэтому они принадлежат не индивиду, а потоку [Гедун Дандар, 2, л. 16].

Если оценивать схоластическое рассмотрение двенадцати членов зависимого возникновения по отдельности, то получается следующая картина. Суматишилабхадра превосходно описывает эти члены, уместно приводит цитаты, но при этом не дает или не всегда точно формулирует определения. Жамьян Шадба много внимания уделяет вопросам неведения и деяния санскары, поражая великолепным знанием множества работ и мастерством в ведении диспута. У Гедун Дандара, в отличие от Жамьян Шадбы, меньше цитат, и преобладает тенденция к чисто философским рассуждениям. У них у всех не проводится четкая граница между относящимся к конкретному члену и излагаемым в связи с ним, определения часто неточны или неполны, наблюдаются и противоречия. В целом же эти разделы работ данных авторов имеют большую ценность, поскольку позволяют получить достаточно полное представление о понимании двенадцати членов и механизма кармообразования и кармореализации в тибето-монгольской схоластике. Эта концепция еще не была описана с достаточной полнотой на европейских языках и мало изучена буддологами.