Алексей Шмаков - Свобода и евреи

Независимо от этого, англичане занесли и своё франкмасонство в тот же Китай и в Японию, где таким путём образовались ряды подчинённых Альбиону «ложь» и «лагерей», состоящих в ближайших сношениях с масонскими учреждениями всех пяти частей света.

Такое занесение представлялось тем более лёгким, что и до него европейские и американские масоны дружественно принимались тайными обществами как «Поднебесной Империи», так равно и «Империи Восходящего Солнца».

Знаменательно, что подобно секте измаилитов, существующей в мусульманском мире с X века по Р.Х., тайные общества Китая и Японии, особенно при посвящении в высшие степени своего ритуала, да и вообще при дрессировке своих адептов руководствуются приблизительно сходными с масонством обрядами и приёмами. Желтолицые отличаются, быть может, изысканнейшей жестокостью, но едва ли, отличны от «цивилизованных» масонов как проповедников утончённого разврата, тиранической дисциплины и предательских злодеяний. [35] См. «L'Assassinat maconnique», «Le Crimerituel», «La Trahison juive». — Paris. 1905. «La Franc-maconnerie demasquee», — Mai 1897 et Mars 1898 — «Echo de Paris» — 5 avril 1899 — «Intransigeant», 20 septembre 1904, и японский журнал «Теййо», за декабрь 1904 года. См. также «Une Societe Secrete en Indo-Chine» 1887, par Alfred Muteau. «Le Taoisme et les societes secretes chinoises», 1897, par Pouvourville, и другие источники.

Таким образом, несомненно, что иллюминаты Германии, бабисты Египта, Персии и Сирии, а также франкмасоны и мартинисты Франции вместе с последователями «Древнего и Вновь Принятого Шотландского Ритуала» (Rite Ecossais Ancien et Adopte), равно находятся в приятельских отношениях с ассоциациями оккультистов Азии.

Важность этого факта для России, особенно перед нашими непостижимыми катастрофами на войне, достаточно очевидна. Остаётся лишь добавить следующее.

Русский военный агент в Париже, полковник, граф Муравьёв, был удалён, как утверждала тамошняя пресса, по интригам евреев и масонов в период второго процесса Дрейфуса за то, что, не в пример другим, видел чересчур много. Уже во время Японской войны, 28 февраля 1904 года, в газете «Gaulois» граф напечатал письмо, раскрывающее глаза на роль тайных обществ Дальнего Востока:

«Интерес всякого европейского государства — сколько возможно, придти на помощь России, так как рано или поздно эта самая Европа вся целиком будет иметь дело с фанатизированными, обогатившимися и сплочёнными желтолицыми, которые двинутся на завоевание мира под руководством японского генерального штаба.

Изолированные на своих британских островах и в Америке, англосаксы воображают, будто жёлтые никогда не приобретут возможности посягнуть и на них, С другой стороны, они пребывают в уверенности, будто франкмасонство, ими же проведённое несколько лет тому назад в Японию, даст необходимое оружие для контроля, обуздания и направления жёлтых, облагодетельствованых чарами «Великих Востоков» арийства» («Grand Orient» — наименование масонов во Франции).

Но они попадутся в ловушку в тот день, когда, раздавив континентальную Европу, желтолицые воспользуются тем же франкмасонством как орудием против самих англосаксов.

Желтолицые обладают кое-чем получше франкмасонства, а то, что у них есть — гораздо древнее и могущественнее. Даже в настоящий момент европейское масонство для них — только средство к проникновению в тайны белых друзей и к изучению их, так сказать, вблизи».

Отсюда становится понятным, что предоставленная собственной участи и вместо поддержки с чьей-либо стороны встретившая англосаксов как союзников Японии, Россия оказалась перед задачей непосильной не только для неё, а и для самой Великобритании, равно как и вообще для какой-либо иной из держав Европы.

Принимая во внимание что, задавшись целью достигнуть равноправия, т. е. расселения по всей земле русской, для эксплуатации и порабощения нас, международное еврейство стало помогать Японии своей коварной прессой и не менее лукавыми телеграфными агентствами, нельзя не придти к выводу, что положение нашей родины было воистину беспримерным. Потаённый заговор стал неодолимым врагом. Раскрыв многое, чего мы ещё не ведаем, справедливый историк, без сомнения, признает, что никакое мужество и никакой гений вождей, даже среди пламенного патриотизма всей страны, не могли бы при таких условиях дать нам победу.

Если японцы сейчас не допускают в Порт-Артур своих друзей, а наших лютых врагов — англичан, то как могла бы уберечь свои тайны Россия в период войны, когда отравленные иудаизмом предатели издевались над скорбью русского народа в самой же Москве? Если мы и поныне ничего не знаем о действительном положении японских армий, флотов, арсеналов и финансов хотя бы в критические моменты кровавой трагедии, приведшей нас в Портсут, то как, не вводя в расчёт иудеев, английского масонства и японских тайных сообществ, уразуметь преследование злым роком русского оружия хотя бы в Порт-Артуре?

Столь бесславно и бессмысленно погибший здесь флот, за исключением канонерки «Бобр», ничем не помог даже в защите столь важной позиции, как под Кинь-Чжоу. С августа 1904 года флот бездействовал и проявил себя разве тем, что загубил миноносец «Росторопный» в Чифу, куда на нём без всякого на то права и вопреки разумному запрету главного начальника генерала Стесселя, был вывезен корреспондент «Нового Края» Ножин. Заручившись в крепости всевозможными о ней сведениями, Ножин пользовался ими в газете ко вреду отечества, почему и был приведён к молчанию. Негодуя на генерала Стесселя и эксплуатируя антагонизм командиров эскадры, по-видимому, считавших, что Порт-Артур существует для её защиты, а не наоборот, Ножин, убежав в Чифу, приобрёл тем возможность распространять по белу свету всяческие скверны о действиях генерала и о положении крепости.

Еврейству это послужило как нельзя больше на руку. Осрамить, добить всё, что на Руси оставалось незапятнанным, — такова была немаловажная из задач всемирного кагала.

Иначе, как дав своей либеральной, якобы русской челяди, да и самой «освободительной» прессе своей этот фальшивый козырь, даже и еврейство, без сомнения, не считало возможным приступить ни к обучению нас патриотизму, ни к облагодействованию через «ненаказуемые» плутни в новой ещё для России, хотя весьма крупной, шулерской и азартной «игре в свободу».

Взгляните и вдумайтесь во все, недавно происшедшее, и вы согласитесь, почтенный читатель, что, например, не может быть случайным факт провозглашения революционной, т. е. иудейской, прессой Шмидта героем, а Стесселя чуть ли не изменником.

Только опозорив страну, можно было вырвать из сердца её обманутой молодёжи, равно как из сознания разнузданных, крайних её элементов, любовь к родине.