Глеб Ястребов - Кем был Иисус из Назарета?

Однако символическое толкование хлеба и вина засвидетельствовано в четырёх разных версиях: 1 Кор 11:23–26; Мк 14:22–25; Мф 26:26–29; Лк 22:15–20. Причём связаны они с двумя независимыми друг от друга традициями (Павла и Марка). Хотя различия между версиями объясняются влиянием раннехристианской литургии, достоверность базовой традиции весьма вероятна. В конце концов, Иисус же не предлагает ученикам в буквальном смысле вкушать его тело и кровь (и сидит за трапезой вместе с ними!), поэтому ни из чего не видно, что ученики не могли счесть его слова приемлемым символом, хотя и странным, даже непонятным. Тем более что первоначальная фраза о чаше, видимо, звучала несколько иначе, чем описывает Марк: «Эта чаша есть новый завет в моей крови» (1 Кор 11:25; т. е. «...завет, запечатанный моей кровью».) Здесь предполагается аллюзия на заключение древнего синайского завета при исходе из Египта: «И взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами» (Исх 24:8).

Слова Иисуса — пророческое действие. Во-первых, они являются предсказанием его смерти и мученичества (ассоциация вина с кровью: кровь скоро прольётся). К этому моменту Иисус уже понял, что времени больше нет: Иуда сделал свой выбор, иерархи приготовились к его аресту. Эти события он интерпретировал как знак: Бог более не хочет, чтобы он таился и скрывался, — значит, предполагается решающее и открытое столкновение. Но что произойдёт? Явит ли Бог невиданное чудо и спасёт своего пророка от ареста и казни (и принесёт, наконец, своё Царство) или Иисусу надлежит пойти путём Иоанна? Как мы уже сказали, Иисус всё более и более чувствовал, что второго пути ему не избежать. Пророческие слова на тайной вечере означают, видимо, следующее: приближается развязка; если эта развязка закончится мученичеством, то кровь Иисуса станет искупительной и обновит/укрепит завет его учеников с Богом. (Это «если» будет с ним ещё ближайшие часы: пока он ещё не уверен, что Богу не угодно будет оставить его в живых.)

После трапезы её участники пропели традиционные пасхальные песнопения (Пс 113–117) и покинули своё последнее прибежище. По-видимому, группа разделилась. Женщины и часть мужчин остались в том же доме, где проходила трапеза. Иисус, Двенадцать (точнее, уже одиннадцать!) и, возможно, ещё несколько человек отправились в Гефсиманию. (Ночёвка в Гефсимании была, видимо, запланирована заранее: Иуда знал, куда вести стражу.) По дороге в Гефсиманию Иисус сказал ученикам, что после событий этой ночи все они разуверятся в нём (Мк 14:27). (Благочестивый Марк, видимо, считая трагизм происходящего излишним, вставил сюда пророчество о скором воскресении: Мк 14:28. По его мнению, Иисус должен был знать своё будущее в деталях!) Опять же нет веских оснований сомневаться в аутентичности этого предсказания («будущее знать невозможно»). Иисус понимал, что ученики психологически не готовы к его аресту (он и сам их не подготовил! — видимо, допуская возможность различных сценариев событий), и что арест и казнь станут для них искушением свыше сил.

Гефсимания (евр. «Гат Шеманим», «масличный пресс») — место на склоне горы Елеонской (Масличной). Именно там провёл Иисус последние часы перед арестом. Происходящее Марк описывает следующим образом:

Иисус сказал ученикам своим: «Посидите здесь, пока я помолюсь». И взял с собой Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать. И сказал им: «Душа моя скорбит смертельно. Побудьте здесь и бодрствуйте». И, отойдя немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал его час сей. И говорил: «Авва! (Отец!) Всё возможно Тебе; пронеси чашу эту мимо меня! Но не чего я хочу, а чего Ты».

Возвращается и находит их спящими, и говорит Петру: «Симон! Ты спишь? Не мог ты бодрствовать один час? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение! Дух бодр, плоть же немощна». И опять отойдя, молился, сказав то же слово. И возвратившись, опять нашёл их спящими, ибо глаза у них отяжелели, и они не знали, что ему отвечать. И приходит в третий раз и говорит им: «Всё ещё спите? Почиваете? Кончено! Пришёл час! Вот, предаётся Сын Человеческий в руки грешников. Встаньте, пойдём: вот, приблизился предающий меня».

Сонливость учеников легко объяснима: после трудного дня, переходов с места на место, необычно сытной и обильной трапезы с вином, всего обилия впечатлений их смертельно клонило ко сну. Заметим, что Иисус даже не просил всех учеников бодрствовать, но лишь тех, кто входил в его самый близкий круг (да ещё за вычетом Андрея!). Даже они, однако, не смогли преодолеть слабость.

Гефсиманская молитва исключительно важна для понимания замыслов Иисуса. Мы уже неоднократно говорили и сейчас лишний раз убеждаемся, что Иисус не хотел умирать . Первоначально откликнувшись на призыв Иоанна Крестителя, он ждал скорого Царства — близкого суда над грешниками и близкого пира для остальных, установления божественной справедливости. Однако в ходе последующих событий он всё больше и больше приходил к мысли, что божественный замысел гораздо сложнее и трагичнее, чем он и Иоанн думали поначалу. Он вовсе не собирался всовывать голову в петлю: спасался от Ирода Антипы в Галилее, до последнего соблюдал конспирацию в Иерусалиме. И он всегда надеялся, что доживёт до прихода Царства. И хотя в последнее время его всё чаще и чаще посещала мысль, что Богу угодно его мученичество, он всё ещё надеялся. Создаётся впечатление, что лишь в эту ночь он до конца осознал: по замыслу Божьему вовсе и не предполагалось, что он выживет. Видим мы, однако, и то, что в этом испытании Иисус остаётся всецело преданным Богу, с доверием к нему.

Иисус молился всеми силами, но чуда не произошло: рядом с ним и спящими ученикам появилась храмовая стража.

Предающий его сделал знак, сказав: «Кого я поцелую, тот и есть. Возьмите его и ведите осторожно». И придя, тотчас подошёл к нему и говорит: «Равви! Равви!» И поцеловал его. А они возложили на него руки свои и взяли его. Один же из стоящих тут извлёк меч, ударил раба первосвященникова и отсёк ему ухо. Тогда Иисус сказал им: «Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня! Каждый день бывал я с вами в Храме и учил, и вы не брали меня. Но да сбудутся Писания!» Тогда, оставив его, все бежали.

Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за ним; и воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них.

О предательстве Иуды мы поговорим чуть ниже. А сейчас пока остановимся на эпизоде с нагим юношей. Что это за человек и откуда он там взялся? Трудно представить себе, что такой эпизод, объяснения которому не приводится, был выдуман Марком. Аллегорические объяснения тем менее вероятны, что подобная аллегореза не свойственна Марку. Скорее всего, он основан на аутентичной традиции. Наиболее вероятное объяснение состоит в том, что этот юноша был с Двенадцатью в Гефсимании (Р. Бокэм). В этом нет ничего невероятного, если вспомнить, что на тайной вечере присутствовали не только Иисус и Двенадцать.