Джон Стотт - Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик

Можно выразить эту точку зрения по–другому. Нас призывают всегда оставаться позитивными — если нам это необходимо, то догматически позитивными, — но изо всех сил избегать негативной реакции на что–либо. «Защищайте свои убеждения, — говорят нам, — но зачем же нападать на убеждения других?» Приверженцы такой политики забыли о двойной обязанности пресвитера–епископа, который должен был «и наставлять в здравом учении и противящихся обличать» (Тит. 1:9; ср.: 2 Тим. 3:16,17). Они не прислушались также и к словам Кл. Льюиса из его письма к Д. Б. Гриффитсу: «Ваши индусы — просто прелесть. Но послушайте: есть ли хоть что–нибудь, что они отрицают? Для меня загвоздка всегда была именно в этом: найти хоть какоенибудь утверждение, которое они признали бы ложным. Но ведь истина непременно предполагает такое отрицание!» [4] Letters of C. S. Lewis edited by W. H. Lewis (Bles, 1966), p. 267 . Эта вторая точка зрения (противоположная нетерпимости) естественно возникает из первой. Кстати, обычно они появляются вместе. Очень легко быть терпимым по отношению к убеждениям других, если у самого нет твердых убеждений. Но нам не стоит уступать такой позиции. Нам необходимо отличать терпимость разума от терпимости духа. Христианин всегда должен оставаться терпимым в духе, оставаться любящим, прощать и терпеть, стремиться найти другим оправдание, видеть их не в худшем, а в лучшем свете, ибо истинная любовь «все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13:7). Но как можно быть терпимым по отношению к тому, что Бог ясно назвал либо благом, либо злом?

Конечно, любой нормальный человек не любит конфликтов, и нам нужно всячески избегать таких споров, которые завязываются исключительно ради того, чтобы спорить. «От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры» (2 Тим. 2:23), — писал апостол Павел. Стремиться к конфликтам — значит быть «зараженным страстью к состязаниям и словопрениям», мрачной страстью, подобной духовной болезни (1 Тим. 6:4; греч. noson означает «нездоровый», «больной»). Таких вещей, скорее всего, нужно избегать. Кроме того, нужно уклоняться от всякой обиды и ожесточения, от того, что называется odium theologicum (богословской одиозностью. — Примеч. пер.) и пятнает страницы истории церкви: от дебатов, пропитанных желчью, когда участники не гнушаются личными оскорблениями и злобными выпадами. Но от самих конфликтов нам никуда не деться, ибо мы призваны к «защищению и утверждению благовествования» (Флп. 1:7).

Пожалуй, наилучшим доказательством того, что конфликт является иногда пусть несколько болезненной, но необходимостью, будет пример нашего Господа Иисуса Христа. Он Сам был великим спорщиком. Он не был «человеком широких взглядов» в популярном смысле этого слова и вовсе не собирался одобрять любые мнения по любому вопросу. Напротив, как мы увидим в дальнейших главах этой книги, Он постоянно вступал в дискуссии с религиозными деятелями Своего времени: книжниками и фарисеями, иродианами и саддукеями. Он назвал Себя Истиной и сказал, что пришел свидетельствовать об истине и что эта истина сделает Его учеников свободными (Ин. 14:6; 18:37; 8:31,32). И, будучи преданным истине, Он не боялся публично выступать против общепринятых доктрин (если знал, что они неверны), обнажать неправду и предостерегать Своих последователей от лжеучителей (Напр.: Мф. 7:15–20; Мк. 13:5,6,21–23; Лк. 12:1). Кроме того, Он выражался довольно резко, называя лжеучителей «вождями слепыми», «волками в овечьей шкуре», «окрашенными фобами» и даже «порождениями ехидниными» (Мф. 15:14 и 23:16,19,24,26; 7:15; 23:27 и Лк. 11:44; Мф. 12:34 и 23:33).

Апостолы также не избегали споров и конфликтов, как это видно из новозаветных посланий, и призывали своих читателей «подвизаться за веру, однажды преданную святым» (Иуд. 3). Подобно своему Господу и Учителю, они считали нужным предупреждать церкви о лжеучителях и увещевали их твердо стоять в истине.

Кстати, они вовсе не думали, что все эти действия несовместимы с любовью. Например, Иоанн, апостол любви, перу которого мы обязаны высшим подтверждением того, что «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:16), и чьи послания изобилуют призывами к взаимной любви, безоговорочно заявляет, что всякий человек, отвергающий Иисуса как Мессию, есть лжец, обманщик и антихрист (1 Ин. 2:22; 2 Ин. 7). Точно так же Павел, воспевающий великую хвалу любви в 13–ой главе 1 Кор. и называющий любовь плодом Святого Духа (Гал. 5:22), в то же самое время произносит суровую анафему на всякого (человека или ангела), кто осмелится извратить Евангелие Божьей благодати (Гал. 1:6–9).

Складывается впечатление, что наше поколение далеко отошло от этой страстной ревностности по истине, которая была присуща Христу и Его апостолам. Но если бы мы сильнее любили Божью славу, если бы больше пеклись о вечном благе для душ человеческих, то не уклонялись бы от споров и конфликтов, необходимых, если на карту поставлена истина Евангелия. Заповедь апостолов предельно ясна. Мы должны действовать «истинною любовью» (Еф. 4:15; греч. aletheuontes en agape): не идти в любви без истины, не пребывать в истине без любви, но держать и ту и другую в равновесии.

Третий довод против попыток очертить христианскую веру слишком четко или слишком узко основан на современном положении в мире. Нам напоминают, что христианство все больше сдает свои позиции [5] Это происходит, однако, только на Западе. В других местах, например в Индонезии, в некоторых областях Центральной и Южной Америки, сегодня наблюдаются поразительные действия Святого Духа, обращающего людей к вере и взращивающего церкви. . Бурный рост населения перекрыл число людей, ежегодно обращающихся к вере, да и, кроме того, набирают силу антихристианские сообщества. Все еще существует воинствующий коммунизм. В некоторых странах ислам заявляет о том, что на его сторону переходит больше людей, нежели на сторону христианства. Древние религии Востока пробудились ото сна, и их возрождение, кое–где сопровождающееся безудержным национализмом, отбрасывает христианство как религию никому не нужных иностранцев. К тому же на Западе усиливается течение обмирщения, засасывающее в свою мощную воронку как отдельных людей, так и целые общества. И вот тут–то нам говорят, что ввиду этой многоликой угрозы христианской вере нам, конечно же, просто необходимо сомкнуть свои ряды. Мы больше не можем позволять себе роскошь разногласий. Мы боремся за само свое существование. Мы должны стоять вместе — или погибнуть.

К примеру, вот что явило нам (как это, может быть, ни странно) перо профессора Арнольда Тойнби. Будучи восьмидесятилетним стариком и все еще называя себя агностиком, он, тем не менее выразил в своей последней книге надежду на то, что возрождение исторических религий остановит шествие современной технологии, обесчеловечивающей все вокруг. Однако, помимо надежды, он выражает еще и страх: «Злым гением религий более высокого порядка… всегда была их застарелая страсть к фракциям и безудержная злоба, с какой они цеплялись за свои склоки». Именно этой приверженности к разделениям он приписывает отчуждение западного человека от «религии его предков». Но сейчас, пишет он, произошла «нежданная и исключительно важная перемена сердца», и в качестве свидетельства он приводит экуменическое движение и aggiornamento Римско–католической церкви. Он полагает, что «эта перемена сердца убрала с дороги извечный камень преткновения», и далее продолжает: «Интересно, какой будет эта перемена — постоянной или временной? Все зависит от ответа на этот вопрос, но на нынешнем раннем этапе новой эры мы не можем быть уверены в том, что перемена будет долговечной» [6] Quotations from Experiences by A. Toynbee (OUP, 1969) published in The Times of 5 April 1969. .