Евгений Торчинов - Даосизм. Опыт историко-религиоведческого описания

Обращает на себя внимание употребление выражений «письмена времен» и «принципы сущего» (иш у вэнь ли), а также «Небесные письмена» и «принципы Земли» (тянь вэнь ди ли). Здесь, согласно комментарию Дао цзана 111, под «письменами времен» и «принципами сущего» следует понимать «людские дела» (жэнь ши), тогда как во втором словосочетании «принципы Земли» (к которым, вероятно, можно отнести и «людские дела») противопоставляются созерцанию «Небесных письмен» (узоров), т. е. созвездий.

Здесь можно усмотреть скрытую полемику с каноническим текстом конфуцианства (высоко чтившимся и даосами) «И цзином» («Книгой Перемен»), в одном из «крыльев» (приложений) которого («Сицы чжуань», ч. I, § 4) говорится о должном созерцании Небесных письмен и Земных принципов.

Данный пассаж (прежде всего интерпретация слова «у» – вещь, объект, как «ши» – дело) указывает на правоту А. И. Кобзева, сближающего эти два понятия (см.: Кобзев А. И., 1983, I, с. 91–94).

Восемь триграмм (ба гуа) – комбинации непрерывных (ян) и прерывистых (инь) черт «Книги Перемен», символизирующих определенные состояния пневмы (ци), рассматривались также как «восемь образов», появляющихся в процессе космогенеза. Знаки «цзя цзы» – первые циклические знаки 10-членного и 12-членного набора, обозначающие первый год 60-членного чикла. Здесь, видимо, символ «начала» мира и календаря как такового.

Заключительного фрагмента 9 третьей главы «Иньфу цзина» в редакции Ли Цюаня нет. Надо отметить, что в своих кратких комментариях к заключительным строкам трактата Ли Цюань лишь «цитирует» своих псевдопредшественников: Чжан Ляну, Чжугэ Ляна и др. Это еще больше усиливает впечатление, что первоначальный «лицюаневский» текст не имел этого завершения, добавленного другими комментаторами позднее. Это впечатление усугубляется еще и тем, что стилистика текста явно отличается от предыдущего. Все длинные строки (в том числе одна из 12 иероглифов) встречаются именно здесь, тогда как в тексте в целом преобладают фразы в три, пять и особенно в четыре иероглифа.

О политических последствиях встречи Чанчуня с Чингизханом см.: Яо Чжундао, 1986, с. 201–219. Привилегии школы «цюань чжэнь» никак не сказались ни на положении китайского населения в целом, ни на отношении монголов к своим побежденным противникам.

Подобная практика характерна и для различных течений чаньского буддизма, откуда она, видимо, и перешла к даосам.