Филип Шафф - История христианской Церкви Том II Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.)

II. Чудеса, приписываемые Григорию Чудотворцу через сто лет после его смерти в IV веке просвещенным философом Григорием Нисским и отстаиваемые в XIX веке английским кардиналом Ньюменом как достоверные (Newman, Two Essays on Bibl. and Eccles. Miracles. Lond. 3 rded., 1873, p. 261–270), поразительны и превосходят все, что рассказывается об апостолах в Новом Завете.

Григорий не только изгонял бесов, исцелял больных, выпроваживал идолов из языческого храма, но и передвигал громадные камни одной лишь силой слова, изменял направление течения армянской реки Лик и, подобно Моисею в древности, даже осушил озеро. О последнем случае святой Григорий Нисский рассказывает так: два молодых брата претендовали на владение неким озером по наследству (название и местоположение озера не указаны). Вместо того чтобы поделить его между собой, они обратились за разрешением спора к Чудотворцу, который призвал их помириться. Но молодые люди только ожесточились и собрались устроить смертельный поединок, когда человек Божий, стоя на берегу озера, силой молитвы превратил его в сухую землю, тем самым разрешив спор.

Судя по столь поразительным подробностям, открывшимся при удалении на сто лет от времени жизни святого, этот человек был великим и добрым и оказал громадное влияние на свое и последующие поколения.

(I.) S. Dionysii Εpiscopi Alexandrini quae supersunt Operum et Epistolarum fragmenta, в Migne, «Patrol. Gr.» Tom. X, col. 1237–1344; Addenda, col. 1575–1602. Более древние сборники фрагментов: Simon de Magistris, Rom. 1796; Routh, Rel. Sacr., vol. IV. 393–454. См. также PiTRA, Spicil. Solesm. I. 15 sqq. Английский перевод — Salmond, β Clark, «Ante–Nicene Library», vol. xx (1871), p. 161–266.

(II.) Евсевий: Η. E. III. 28; VI. 41, 45, 46; VII. 2, 4, 7, 9, 11, 22, 24, 26, 27, 28. Афанасий: De Sent. Dionys. Иероним: De Vir. ill. 69.

(III.) Тн. Förster: De Doctrina et Sententiis Dionysii Magni Episcopi Alex. Berl. 1865. и в «Zeitschrift für hist. Theol.» 1871. Dr. Dittrich (католик): Dionysius der Grosse van Alexandrien. Freib. i. Breisg. 1867 (130 pp.). Weizsäcker в Herzog 2, III. 615 sq. Westcott в Smith and Wace, I. 850 sqq.

Дионисий Александрийский — называемый так в отличие от своего современника Дионисия Римского — носил также прозвище Великий [1531], родился около 190 г. по P. X. в языческой семье; перед ним была блестящая перспектива светской жизни в богатстве и известности, но, познакомившись с постулатами христианства, он был обращен в христианство Оригеном и сохранял преданность последнему. Он оспаривает с Григорием Чудотворцем честь быть главным учеником великого учителя, но если Григория считали предвосхитившим никейское учение о Троице, то ортодоксия Дионисия была под вопросом. Он помогал Оригену преподавать в катехетической школе (233), а после смерти Иракла стал епископом Александрии (248). Во время жестоких гонений при Деции (249 — 251) он бежал, поэтому был обвинен в трусости, подобно Киприану. Во время гонений при Валериане (247) он предстал перед префектом и был отправлен в изгнание, но продолжал руководить своей церковью из ссылки. После вступления на престол Галлиена ему было разрешено вернуться (260). Умер в 265 г. [1532]

Последние годы его жизни были отмечены тревожными событиями: войной, голодом, чумой — и он живо рассказывает о них в Восточной энциклике за 263 г. [1533]«Настоящее время, — пишет он, — не подходит для празднований… Повсюду слезы, все скорбят, множество людей уже умерло и умирает, ежедневно стоны слышны по всему городу… Нет дома, в котором никто не умер бы… После этого наступили война и голод, которые мы терпели вместе с язычниками, а те несчастья, которые они на нас навлекали, мы сносили в одиночестве… Однако мы радовались в мире Христовом, который Он дал только нам одним… Большинство наших братьев в избытке своей великой любви и привязанности не щадили себя и помогали друг другу, постоянно смотрели за больными, удовлетворяли их нужды без страха, неустанно, и исцеляли их во Христе». Язычники, напротив, отталкивали больных или выбрасывали их полумертвыми на улицу. Такую же милосердную самоотверженность, резко контрастировавшую с языческим эгоизмом, проявили христиане Карфагена, когда там свирепствовала чума в период гонений Галла (252), о чем мы узнаем от Киприана.

Дионисий принимал активное участие в христологических, хилиастических и дисциплинарных спорах своего времени и проявил в них умеренность, любезную готовность к уступкам и практический церковный такт, но также недостаток независимости и последовательности. Он выступал против савеллиан и дошел до грани троебожия, но в переписке с более твердым и ортодоксальным Дионисием Римским изменил свою точку зрения, и Афанасий отстаивает его ортодоксию, выступая против обвинения его в том, что он посеял семена арианства. Дионисий был склонен следовать христологии Оригена, но церковь тяготела к никейской формулировке. Однако в рассказе Афанасия нет ничего, что предполагало бы признание первенства Рима. Последнее христологическое выступление Дионисия — его послание по поводу ереси Павла Самосатского; ему не удалось посетить Антиохийский синод 264 г., на котором Павел был осужден и отстранен от должности. Он, как и Ориген, отвергал хилиазм, призывал Непота и его сторонников отказаться от таких взглядов и наряду с этим отрицал апостольское происхождение Апокалипсиса и приписывал его авторство «пресвитеру Иоанну», существование которого сомнительно. Он ратовал за мягкость в вопросах дисциплины, призывал новациан быть терпимее к отступникам и хранить мир в церкви. Он рекомендовал также проявлять умеренность в разногласии между Стефаном и Киприаном по поводу крещения еретиков, хотя сам склонялся к более терпимому римскому отношению.

Дионисий написал много посланий и трактатов по экзегетике, полемике и аскетизму, но от них до нас дошли лишь краткие фрагменты, в основном у Евсевия. Его основные труды — комментарии к Екклесиасту и к Евангелию от Луки; «Против Савеллия» (христологический); «О природе» (философский); «Об обетованиях» (против хилиазма); «О мученичестве». Он сравнивал стиль четвертого евангелия и Апокалипсиса, отрицая, что у них один автор, но обращал внимание только на отличия, упуская из вида свойственное им единство [1534]. «Все цитаты из Дионисия, — утверждает Уэсткотт, — стоят внимательного изучения. Они проникнуты той сердечностью и великодушием, которые он проявлял на практике».

Греческая церковь отмечает память Дионисия 3 октября, Римская — 17 ноября.

(I.) Фрагменты в Routh: Rel.Sacr. II. 221–509. Также в Gallandi, tom. II., и Migne, «Patr. Gr.», tom. X, col. 35–108.

(II.) Евсевий: Η. Ε. VI. 31. Иероним: De Vir. ill. 63. Сократ: Η. Ε. II. 35. Фотий: Bibl. 34.

(III.) Fabricius: «Bibl. Gr.» IV. 240 (ed. Harles). G. Salmon β Smith and Wace, I. 53–57. Ad. Harnack в Herzog 2VII. 296–298. Также Pauly, «Real–Encykl.» IV. 501 sq.; Nicolai, «Griech. Lit. Gesch.» II. 584; Smith, «Dict. of Gr. and Rom. Biogr.» I. 56 sq.

Юлий Африкан [1535], первый христианский хронограф и историк, старший друг Оригена, жил в первой половине II века в Эммаусе (Никополе), в Палестине [1536], совершал путешествия в Александрию, где слушал лекции Иракла, в Эдессу, Армению и Фригию и был послан в Рим с просьбой о восстановлении разрушенного Эммауса (221). Умер около 240 г., будучи стариком. Насколько мы знаем, он был не церковным служителем, а философом, который продолжал после своего обращения заниматься любимой наукой и обратил ее на пользу церкви. Возможно, он был пресвитером, но точно не епископом [1537]. Он был предшественником Евсевия, который в своей «Хронике» активно использовал его ученые труды, но не спешит воздать ему должное, хоть и называет его хронографию «самой точной и ученейшим образом исполненной». Он знал еврейский язык. Сократ приравнивает его по учености к Клименту Александрийскому и Оригену.