Сергей Алмазов - Праздники православной церкви

В первые столетия существования христианства самостоятельного праздника благовещения не было. Он включался в единый праздник богоявления, рождества и крещения, который праздновался 6 января. Только после того как этот тройной январский праздник был разделен на рождество, которое стало отмечаться 25 декабря, и крещение-богоявление, по-прежнему праздновавшееся 6 января, получил свое самостоятельное существование и праздник благовещения. Дата его — 25 марта— была получена путем отсчета вспять девяти месяцев со дня рождения Иисуса Христа.

На Русь праздник благовещения пришел вместе с христианской религией в X в. Здесь этот праздник усиленно насаждался как самой православной церковью, так и правящей феодальной верхушкой. Например, «Ярослав I, оградивший город Киев каменной стеною со входными в нее золотыми воротами, построил над ними благовещенскую церковь и сказал устами летописца: «да сими вратами благия вести приходят ко мне в град сей молитвами пресвятые богородицы и св. архангела Гавриила — радостей благовестника» (С. Максимов. Нечистая, неведомая, крестная сила. 1903, стр.384). Такой же храм был сооружен над воротами Новгородского кремля, и затем вошло в обычай ставить надворные благовещенские церкви во всех больших монастырях.

В период Московской Руси православная церковь усиленно пропагандировала особый чин хлебопреломления, совершаемый в ночь под благовещение при участии самого царя. Этим старались внушить верующим мысль, что будущий урожай зависит не только от богородицы, но и от царя, как помазанника божьего.

Так как по времени праздник благовещения приходится на весну, то в быт крестьян он вошел как праздник, связанный с весенним севом. Духовенство уверяло крестьян, что для получения хороших урожаев необходимо молиться и совершать определенные магические обряды. Так был внедрен ряд благовещенских обрядов, способствовавших якобы получению хороших урожаев. Одним из таких обрядов был обряд освящения семенного зерна. Благовещенскую икону с изображением беременной богородицы ставили в кадку или в закрома с семенным зерном, творя молитву-заклинание: «Мати божия, Гавриил-архангел, благовестите, благоволите, нас урожаем благословите: овсом, да рожью, ячменем, пшеницей и всякого жита сторицей». В других местах крестьяне на благовещение выпекали особые, большие просфоры или приобретали их в церкви. Эти просфоры освящались священниками, и во время сева сеятель привязывал просфору к севалке (лукошку) или крошил ее в посевное зерно и вместе с ним разбрасывал по полю. Иногда просфора съедалась сеятелем в поле перед севом.

К бытовым поверьям, связанным с благовещением, относится запрет выполнять какую бы то ни было работу в день праздника. Духовенство внушало верующим, что праздник этот настолько велик, что птица даже гнезда не вьет в этот день, даже черти в аду отдыхают и грешников не мучают.

Полностью название этого праздника выглядит так: «Успение пресвятыя владычицы и приснодевы Марии». Попросту говоря, этот праздник посвящен смерти матери Иисуса Христа. Он стоит в ряду двунадесятых праздников, являясь четвертым и последним богородичным праздником из этого ряда.

Как мы уже говорили, «земная биография» богородицы создавалась постепенно. Евангельская легенда о богородице обрывается на описании смерти Иисуса Христа. Дальнейшая судьба богоматери долгое время оставалась для верующих неизвестной.

Церковный писатель середины IV в. Епифаний Кипрский писал: «Пусть исследуют писания; там не найдут сведений о смерти Марии,— умерла ли она, или не умерла; погребена ли она, или не погребена». И действительно, только к концу IV в. появилось произведение неизвестного автора «Об успении Марии». Отсюда следует, что заключительная часть мифа о богоматери была создана христианской церковью только во второй половине IV в. Праздник же успения оформился еще позже — в конце V — начале VI в.

Согласно писаниям христианских богословов, смерть Марии протекала в обстановке многих чудес. Так, за три дня до смерти к ней явился архангел Гавриил и сказал, что ее желание уйти к сыну сбудется, и тут же вручил ей райскую ветвь. В день смерти Марии все апостолы спустились на облаках к ее одру. «В 3 часа дня сам царь славы Иисус Христос со тьмами ангелов, со всеми небесными силами, праотцами и пророками и со всеми праведными душами приблизился к своей матери и сказал: «Приди, ближняя моя, приди, голубица моя, приди, драгоценное мое сокровище, и войди в обитель вечной жизни», — и она предала душу свою в руки господа». После этого тело Марии было положено в гроб и завалено камнем. А «через три дня открыли камень от гроба на горе, но тела Марии не оказалось, были одни пелены, она была воскрешена и взята на небо с телом». Выходит, что бог-сын три дня продержал в своих руках душу матери, потом направил ее на землю в тело, лежавшее три дня в гробу, воскресил это тело и взял его на небо.

Перед нами, конечно, сказка, причем сказка не новая. Она очень напоминает древнюю сирийскую легенду о смерти богини Кибелы.

Ранние христиане, до того времени как был создан культ девы Марии, праздновали сирийский праздник великой матери богов Кибелы, приуроченный к окончанию уборки урожая. День смерти Кибелы, 15 августа, был сохранен в христианском церковном календаре как день успения пресвятой богородицы.

На Руси праздник успения также пришелся на момент окончания жатвы хлебов. И он впитал в себя дохристианские, славянские обряды и обычаи, связанные с этим важным в жизни крестьянина периодом сельскохозяйственных работ.

У славян окончание жатвы отмечалось праздничными жертвоприношениями полевым духам. Считая, что эти духи и божества могут переселяться в последние, дожи-ночные снопы, венки, колосья, их несли в деревни, ставили в избах, амбарах, надеясь таким способом принести с поля духов — покровителей урожая.

Православная церковь сохранила некоторые из этих обрядов в праздновании успения. Так, например, в Белоруссии до недавнего времени, заканчивая жатву, на полосе оставляли небольшой несжатый круг. Его сжинали на успение. Сжатые стебли вязали в специальный, дожиночный сноп, но на поле оставляли несколько колосьев, которые пригибались и закапывались в ямку вместе с хлебом и солью. В других местностях на успение чествовали особый, дожиночный сноп-именинник, украшенный цветами и лентами. Иногда такому снопу приделывали руки из палок, одевали его в женский сарафан и несли в деревню. У околицы его встречали специальными песнями, принесших сноп обливали водой. Иногда дожиночные снопы, венки, пучки колосьев или караваи печеного хлеба из муки нового урожая несли в церковь для освящения.