Сергей Алмазов - Праздники православной церкви

Преемник Михаила — царь Алексей Михайлович Романов в 1649 г. превратил этот праздник из местного в общегосударственный.

В 1811 г., при императоре Александре I, Казанская икона божьей матери была перевезена в новую столицу Российской империи — Петербург, где для нее построили специальный Казанский собор. Народу еще раз продемонстрировали, что царская власть находится под божественным покровительством.

Русская православная церковь установила в честь Смоленской иконы божьей матери два праздника (Помимо этого, православная церковь чтит 10 так называемых «списков», т. е. копий Смоленской иконы. Праздники в честь этих «списков» отмечаются в один день — 28 июля (10 августа)). Первый праздник Смоленской иконы божьей матери празднуется 28 июля (10 августа) по случаю помещения иконы в 1525 г. в московском Ново-Девичьем монастыре в память присоединения Смоленска к Московскому государству. Второй праздник этой же иконы празднуется якобы в память освобождения Смоленска от французов вовремя Отечественной войны 1812 г.

Церковная легенда утверждает, что Смоленская икона божьей матери была привезена в Смоленск еще в 1101 г. Владимиром Мономахом и неоднократно спасала город от врагов. В 1398 г. икона была перевезена в Москву, а в 1456 г. по ходатайству смолян возвращена в Смоленск.

В Москве осталась точная копия иконы. Вот эта копия и была помещена в Ново-Девичьем монастыре.

В 1812 г. подлинник иконы был перевезен в Ярославль, а в Смоленске осталась копия, написанная в 1602 г.

Надо сказать, что в таких случаях православная церковь не делает большой разницы между оригиналом и копией. Перед Бородинским сражением эта смоленская копия была вынесена на поле предстоящего боя, где и был отслужен специальный молебен о даровании победы русского оружия. Вот как Л. Н. Толстой в романе «Война и мир» описывает сцену принесения иконы на Бородинское поле: «Из-под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота со снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение...

Ополченцы, и те, которые были в деревне, и те, которые были на батарее, побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, — один старичок в клобуке с причтом и певчими. За ними солдаты и офицеры несли большую с черным ликом, в окладе икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией» ( Л. Н. Толстой. Война и мир, т. III, ч. II, гл. XXI).

В быту, особенно сельском, Смоленская икона божьей матери, так же как и икона Неопалимые купины, считалась верной охранительницей людей, скота, построек от пожара и молнии. Насколько эффективны были молитвы перед «чудотворными» иконами в качестве противопожарного средства, показывает тот факт, что до революции в деревнях ежегодно сгорало в сред-нем до 10% крестьянских дворов. Немалую роль в возникновении пожаров играли различные религиозные праздники, когда небрежное обращение с огнем вовремя пьяного разгула нередко было причиной несчастья.

Владимирская икона божьей матери относится к числу наиболее почитаемых. В ее честь православная церковь установила три праздника. Церковная легенда приписывает написание иконы не кому-нибудь, а самому евангелисту Луке. На Русь икона якобы была привезена в XII в. из Константинополя. Ее установили в Вышгороде.

В достоверности этой версии усомнился даже такой церковный деятель, как профессор Московской духовной академии Голубинский. В своей «Истории русской церкви», изданной в 1904 г., он высказывает справедливое мнение, что греки вряд ли отдали бы такую икону кому-либо и что, скорее всего, это копия, которую «народная молва и усердие превратили в самые оригиналы».

Князь Андрей Боголюбский, уходя из Вышгорода в Суздальское княжество, забрал с собой икону. Когда столица Суздальского княжества была перенесена во Владимир, там был построен новый храм, в котором и поместили икону.

В 1395 г. икона была перенесена в Москву и помещена в Успенском соборе. Долгое время она была важнейшей святыней московских великих князей. Ею благословляли на царство царей, войска, отправляющиеся в военные походы, вновь избранных всероссийских митрополитов и патриархов.

Спекулируя на патриотических чувствах народа, церковь приписывала «чудотворной силе» иконы удачный исход ряда сражений и войн. Устанавливая праздники в ее честь, православная церковь утверждала, что это делается в память выдающихся событий борьбы русского народа с монголо-татарами.

Так, праздник сретения иконы Владимирской богоматери, отмечаемый 26 августа (8 сентября), установлен якобы в память спасения Москвы от нашествия войск Тамерлана в 1395 г.; праздник 23 июня (6 июля) — в память избавления русской столицы от войск Золотой Орды, двинувшихся на Москву под руководством Ахмата-хана в 1480 г.

Третье ежегодное празднование в честь Владимирской иконы—21 мая (3 июня) —установлено в память избавления Руси от нашествия крымских и ногайских татар под водительством Махмет Гирея в 1521 г.

Этими праздниками православная церковь чтит не память доблестных русских воинов, отдавших свою жизнь за спасение родины от чужеземных захватчиков, не подлинных героев, которые добыли победу в тяжелых боях и походах, не народ, который отдавал буквально все для спасения отечества, а раскрашенную доску.

8(21) сентября православная церковь отмечает праздник в честь Почаевской иконы божьей матери. Эта «чудотворная» иконка специализируется на «излечении» глазных болезней. Место хранения иконы — Почаевская обитель — существует и поныне. Монахи и руководители обители, обманывая верующих, сами предпочитают, однако, лечиться в местной районной больнице (См. «Комсомольская правда», 30 июля 1960 г).

До Великой Октябрьской социалистической революции Почаевская обитель с ее «чудотворной» иконой была реакционнейшим черносотенным центром, распространявшим по всей стране монархические погромные «почаевские листки».

Праздник в честь иконы Всех скорбящих радости, или просто Скорбящей, установлен в 1688 г. якобы в память «чудесного» исцеления девицы Ефимии, сестры патриарха Иова, и отмечается 24 октября.

По уверениям священнослужителей, «чудесные» исцеления от икон — не редкость. Однако праздник в честь такого «исцеления» установлен один. Это, конечно, объясняется тем, что на сей раз «исцелилась» сестра патриарха, а не простая смертная.