Михаил Гринберг (Зеленогорский) - Жизнь и деятельность Архиепископа Андрея (Князя Ухтомского)

«постоянная обработка общественного мнения должна раскрывать Евангельские начала в приложении их не только к будущей, но и к настоящей земной жизни», чтобы уже сейчас «на практике осуществлять задания Евангелия».

«Все эти задачи, — поучает епископ, — может разрешить пастырь только, а общество церковное вместе с ним», ибо от проведения в жизнь евангельских заветов «самим обществом зависит самое существование Церкви в будущем. Даже для слабо верующих будет не все равно, будет ли Церковь через пятьдесят лет только кучкою молящихся или организациею с общеполезными заданиями, осуществляющею в условиях культурного быта животворящие заветы Христа.

К делу пастыри, к делу верующие!» (239).

По освобождению из заключения патриарх Тихон одобрил работу уфимских епископов во главе с еп. Андреем

97

и утвердил все совершенные хиротонии.

4

Интересы и работа еп. Андрея не ограничивались рамками Уфимской автокефальной епархии, ибо он не переставал чувствовать себя архиереем Русской Православной Церкви и характерной иллюстрацией к определению позиции владыки является рассказ о событиях на северо-западе страны, в коих он принял деятельное участие.

Воскресенский монастырь — Макарьевская пустынь — в 20-ти километрах от станции Любань Новгородской епархии во главе со своим настоятелем архим. Кириллом стойко сопротивлялся всесокрушающему в епархии обновленчеству. Однако в среде братии в конце 1922 года нашлись два монаха, которых не удовлетворяло даже строгое православие настоятеля и они обвинили архим. Кирилла в тайном пристрастии к расколу обновленчества. Пламенные речи сотрясали стены обители, где велись горячие споры до тех пор, пока в дело не вмешался глава Петроградской автокефалии еп. Николай (Ярушевич), оправдавший архимандрита и наказавший «мятежных фанатиков-монахов запрещением в служении» (280 а, 342). Еще до революции архим. Кирилл был уважаем верующими севера страны и пользовался всероссийской известностью. Одним из его почитателей был еп. Андрей. Так как еп. Николай вскоре был арестован и Макарьевская пустынь являлась единственным в Новгородской епархии очагом «тихоновщины» в окружении обновленческого раскола, необходимо было придать ей авторитет и значимость в глазах верующих. Еп. Андрей предложил архимандриту стать епископом, на что последовало согласие. И в 1923 году владыка Андрей тайно хиротонисал настоятеля во епископа Любанского, викария Новгородской епархии.

Правильность хиротонии можно было бы назвать сомнительной — и впоследствии еп. Андрей неоднократно подвергался нареканиям и прямым осуждениям многих за подобные действия. Во-первых, хиротония совершилась

98

«посторонним» архиереем для чужой епархии; во-вторых, произвольно учинялось новое викариатство и, наконец, тайное посвящение не было в обычае русского православия. Однако, «Святейший патриарх Тихон при проверке хиротоний, совершенных еп. Андреем и другими епископами, его хиротонию признал привильною» (283, 82).

Так же решительно еп. Андрей вмешался в церковные дела Средней Азии, куда он был сослан в 1923 году. Некоторые сведения о его пребывании там мы можем получить из мемуаров архиеп. Симферопольского Луки (Войно-Ясенецкого), продиктованных в 1946 году. Описывая события 1923 года, владыка Лука :

«Из Ашхабада в Ташкент был переведен ссыльный Уфимский епископ Андрей Ухтомский. Незадолго до своего ареста и ссылки с Среднюю Азию он был в Москве, и Патриарх Тихон, находившийся под домашним арестом, дал ему право избирать кандидатов для возведения в сан епископа и тайным образом устраивать их хиротонии. Приехав в Ташкент, преосвященный Андрей одобрил избрание меня кандидатом во епископа собором Туркестанского духовенства и тайно постриг меня в монахи в моей спальне и направил меня в таджикский городок Педжикент, отстоявший верст за 90 от города Самарканда. Он говорил мне, что хотел дать мне имя целителя Пантелеймона, но когда побывал на литургии, совершенной мною, и услышал мою проповедь, то нашел, что мне гораздо больше подходит имя Апостола, Евангелиста, врача я художника Луки.

В Педжикенте жили два ссыльных епископа: Даниил Волховский и Василий Суздальский*, к которым он написал переданное мною письмо с просьбой совершить надо мною архиерейскую хиротонию... Архиереем я стал 18/31 мая 1923 г... Когда сообщили об этой хиротонии (покойному) Патриарху Тихону, то он, ни минуты не задумываясь, утвердил и признал законной мою хиротонию».

* Примечание на полях рукописи: «еп. Брянский Даниил (Троицкий) и еп. Суздальский Василий (Зуммер)».

99

И далее архиеп. Лука вспоминал: «На моей первой литургии присутствовал й алтаре Преосвященный Андрей Ухтомский и волновался, ожидая, что я не сумею служить без ошибок. Но ни одной ошибки я не сделал» (283 а, 25-28}.

Следует добавить, что Патриарх действительно был удовлетворен избранием во епископа профессора-хирурга В.Ф. Войно-Ясенецкого, особенно учитывая ту опасность, которую представляло собой наступление обновленцев в Средней Азии на православную иерархию. Поэтому после ареста новопоставленного епископа Луки и вызова его в Москву, Патриарх Тихон 18 июля в Сергиев день отслужил вместе с ним литургию (280 б, 253).

Но вскоре еп. Лука вновь оказался в Ташкенте, посвятив себя делу духовного и физического врачевания паствы*. Значение хиротонии, и назначения еп. Луки было велико и имеется косвенное тому свидетельство, исходящее из лагеря обновленцев. «Апологет-Благовестник» этого движения митр. Александр (Введенский) в своем докладе 18 сентября 1927 года «По Средней Азии» жаловался: «в Ташкенте долгое время пребывали староцерковнические епископы. Там побывали Андрей Ухтомский, Арсений б. Новгородский, Никандр Феноменов и др. Я нарочно обращаю ваше внимание на это, потому что это делало наше положение не особенно легким» и далее митрополит посвятил значительную часть своего рассказа описанию пастырского служения и противообновленческой деятельности епископа Луки — нынешнего идейного вождя «староцерковников» в Средней Азии (152).

Действия еп. Андрея в этот и дальнейшие периоды следует постоянно рассматривать в свете одного из решающих обстоятельство жизни православной Церкви, которое сформулировал еп. Николай (Ярушевич) «вследствие отсутствия патриарха на свободе» и в плане проведения вышеназванных постановлений патриарха Тихона и митр.

* Пациенты еп. Луки — действительно великого хирурга, считали, что он обладает чудодейственной силой исцеления (сам владыка был того же мнения).

100

Агафангела об автокефалии. Данные постановления явились определяющим началом во всей последующей работе еп. Андрея, направленной на возрождение и организацию церковно-общественной жизни там, куда интересы высокой государственной политики забрасывали архиерея. Но главное внимание владыка уделял Уфимской епархии, границы которой в основном совпали с образованной в 1919 году Башкирской автономной Советской республикой.