Меир Левинов - Средневековая еврейская философия

прим. Подробный разбор об отношении Торы к идее воздаяния после смерти достаточно сложен и не в этом курсе его вести.

В Талмудической литературе можно встретить две версии посмертного воздаяния: 1) Воскрешение мертвых, то есть придет время и покойные восстанут из своих могил, получат новые тела и будут жить вечно; 2) Мир грядущий — после смерти душа покойного попадает в некоторое прекрасное место, где наслаждается всевозможными благами.

У пророков мы обнаруживаем неоджнократные высказывания о воскрешении мертвых, например: "Оживут мертвые твои, встанут тела, проснутся и возрадуются лежащие во прахе" (Иш. 26:19). В молитве "18 благословений", которую всякий правоверный иудей должен читать трижды в день, второе благословение звучит так: "Ты воскрешаешь мертвых…питаешь живых и воскрешаешь мертвых… Ты исполнишь свое обещание лежащим в прахе… Царь убивающий и воскрешающий…". Понятно, что вера в воскрешение мертвых не может не быть крепка среди верующих.

С верой в Мир Грядущий дела обстоят несколько сложнее. В первую очередь, пророки об этом не говорят. Происхождение этого верования, скорее греческое, чем еврейское. Стоит заметить, что основное внимание теме мира грядущего, точнее теме: "Что происходит с душой, после того, как она оставляет тело?" характерно для неоплатоников всех сортов. Например, мы обсуждали этот вопрос при изучении р. Ицхака Исраели и анонимного автора Торат аНефеш.

При всем при этом вера в воскрешение мертвых и вера в мир грядущий являются прктически догматами в иудаизме и вряд ли кто бы то ни было решится отвергнуть одну из них.

В любом случае, все начинается с веры в бессмертие души в той или иной степени. Например, Рамбам и многие другие авторы полагают души бессмертными, но в наказание за грехи Всевышний может уничтожить душу человека, не дать ей попасть в мир грядущий, либо в иных концепциях, не дать ей воскреснуть.

Можно указать две основных линии представлений о том, что ждет человека после смерти:

1. Рамбам (Маймонид). После смерти душа человека попадает в мир грядущий, где предается радостям, которые нам не понять, ибо все радости, которые мы знаем материального свойства, тогда как радости мира грядущего — это радости не материальной души. Рамбам проводит аналогию: ангелы, звезды и небесные сферы наслаждаются своим существованием, но их наслаждение, не наше наслаждение. Он приводит известный мидраш: "В мире грядущием праведники будут сиидеть с венцами на их главах и наслаждаться Божественным сиянием". Ему достаточно очевидно6 что наслаждение Божественным сиянием здесь означает наслаждение, не имеющее аналогов в нашем мире.

Понятно, что Рамбам не может пренебречь предстказаниями пророков. Поэтому он вынужден говорить о воскрешении, но о воскрешении временном, во времена после победы Машиаха. Цель этого воскрешения чисто утилитарная — дать тем, кому это не удалось на протяжении его первой жизни, совершить жертвоприношенияи увидеть осуществление своих чаяний — царство Машиаха. Но при этом Рамбам не считает, что с приходом Машиаха смерть исчезнет из мира. Люди будут продолжать умирать, но при этом жить они будут радостно и умирать счастливыми.

2) Рамбан (Нахманид) считает, что мир грядущий, это то, что произойдет после воскрешения мертвых. Покойные получат новые чудесные тела, которые не будут изнашиваться. Они будут наслаждатся всеми благами мира, причем блага эти будут в той или иной степени знакомы нам, ибо как бы не была прекрасна новая материя новых тел, она все же останется материей.

Точки зрения, подобной Нахманидовской, придерживается большинство каббалистов. Тогда как большинство философов склоняется именно к позиции Рамбама. И последнее понятно, все же в концепции воскрешния мертвых есть нечто мифическое. Хотя Саадия-гаон и пишет, что ничего в этой мысли не противоречит здравому смыслу: "Так как Тот, Кто создал мир, может и воскресить созданные Им творения", но все же некоторые проблемы данная концепция вызывает.

В конце приведем высказывание израильского философа новго времени Шмуэля Гуго Бергмана высказнное им на его 80-летнем юбилее. Он говорит следующее:

1. Мир создан Богом, а потому мир создан с конкретной целью. Существование мира не бессмысленно, равно как и мое существование. Ибо если Творец меня создал, то Он это сделал с некой целью. Жизнь полностью осмыслена, тогда как именно смерть является иллюзией. Поотму как после того, как смерть происходит я продолжу жить. Ибо созданная творцом жизнь имеет космическое значение и все мои дела отдаются эхом в небесных мирах и после смерти я продолжит свое существование там.

Как известно, догма — это некоторое основное понятие, которое определяет данную систему верований или убеждений, и которое не подлежит изъятию. Понятно, что полная система догм — то есть догматика, определяет определенную, конкретную систему убеждений. Например, в Христианстве вера в Троицу является обязательной догмой. В марксизме вера в материальность мира — является догмой и т. д. Вопрос установления догматики был достаточно важен для любой религии и, например, христианство выработало систему догматов довольно в ранний исторический период. Ясно, что формулировка догм данной религии не определяет ее полностью. Однако догмы — это те важнейшие принципы, которые состваляют по мнению верующих "душу религии". На протяжении времен иногда догматика может быть пересмотрена в том смысле, что данная эпоха требует подчеркнуть тот или иной принцип в большей степени, чем это было в предшествующие времена.

Вопрос о том, всегода ли существовали догмы в иудаизме окончательно не решен. Давид Неймарк считает, что догматика существовала всегда и находит догмы в Писании (например, дога о существовании ангелов, как посредников между Богом и человеком). К несчастью его аргументы не убедительны. Уже Гейгерг отметил, что в первую очередь следует вспомнить, что прибегая к аналогии в христианстве можно серьезно ошибоиться. дело в том, что в Христианстве догматика была принята весьма важным собранием Церковным Собором, чей авторитет не подлежит сомнению. В иудаизме, как указывает Гейгер, такого никогда не было. Ни один авторитетный орган, например сангедрин, ни разу не принимал список принципов, которые должен разделять всякий верующий еврей. В этом смысле догматики в иудаизме нет. Более того, так как вопросм догматики иудеи начали заниматься весьма поздно, а именно в Средневековье, то сама историческая обстановка иудейской жизни в ту эпоху не давала возможности собрать авторитетное собрание, которое было бы способно принять решение в равной степени обязательное для всех иудеев где бы они ни были. Учитывая сказанно, следует признать, что догматики в принятом смысле слова в иудаизме нет и в ближайшее время не предвидится.