Гордон Фи - Как читать Библию и видеть всю ее ценность

Например, наиболее частое оправдание пренебрежению поисками даров духовных в 1 Кор. 13, 10, где говорится, что "когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится". Нам говорят, что совершенное настало, в форме Нового Завета, и, следовательно, несовершенное (пророчество и языки) перестало действовать в церкви. Но это — именно то, что не может означать текст, так как хорошая экзегеза полностью отрицает это. Нет ни малейшего повода думать, что Павел мог подразумевать это, в конце концов, его читатели и не знали, что будет Новый Завет, и Святой Дух не позволил бы Павлу написать нечто, совершенно им непонятное.

Второе основное правило — это, по существу, другой способ выражения нашей общей герменевтики. Оно гласит: Где бы у нас ни существовали сравнимые особенности с обстановкой первого века (т. е. подобные специфические жизненные ситуации), Слово Божие для нас то же, что и Его Слово для них. Именно это правило заставляет многие теологические тексты и направленные к общению верующих этические приказания в посланиях давать христианам ХХ века чувство непосредственной связи с первым веком. До сих пор верно, что "все грешны" и что "благодатью спасены мы чрез веру". Облечение себя в "милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение" (Кол. 3,12) все еще является Словом Божиим для всех верующих.

Два более длинных текста, по которым мы проводили экзегезу в предыдущей главе, — из того же ряда. Проведя экзегезу и обнаружив Слово Божие к ним, мы сразу же и себя подвели под это Слово. У нас все еще есть поместные церкви, которые все еще имеют руководителей, которым нужно услышать Слово и позаботиться о том, как строить церковь. Оказывается, что церковь слишком часто была построена из дерева, сена и соломы, нежели из золота, серебра и драгоценных камней, и такая работа, будучи испытана огнем, оказалось недостаточной. Мы утверждаем, что 1 Кор. 3, 16–17 все еще обращение Бога к нам по поводу нашей ответственности перед местной церковью. Это должно быть место, где обитает Дух Божий, и которое, таким образом, является Божиим противопоставлением греху и отчуждению мирского общества.

Здесь нужно предупредить, что экзегезу следует выполнять хорошо, так чтобы мы точно убедились в том, что наши ситуации и частности точно сопоставимы с их ситуациями. Вот почему тщательное воспроизведение их проблемы так важно. Например, для нашей герменевтики важно отметить, что суд в 1 Кор. 6, 1-16 был между двумя христианскими братьями перед языческим судьей на открытом рынке в Коринфе. Мы утверждаем, что суть текста не меняется от того, если бы судья был христианином или суд происходил бы в здании суда. Неправильно то, что два брата судятся вне церкви, что ясно говорят стихи 6-11. С другой стороны, можно справедливо спросить, относится ли это к христианину, возбуждающему дело против корпорации в современной Америке, так как в этом случае не все особенности останутся теми же, — хотя при решении нужно принять во внимание отношение Павла к "не воздающей этике Иисуса" (ст. 7).

Все, что было сказано, кажется довольно легким. Но вопрос о том, как текст, подобный 1 Кор. 6, 1-11, может быть применен вне своих специфических особенностей, является предпоследним из нескольких типов вопросов, нуждающихся в рассмотрении. Остальная часть главы адресована четырем таким проблемам.

Первую проблему мы только что упомянули. Там, где есть сопоставимые особенности и контексты в сегодняшней церкви, законно ли расширять применение текста к другим контекстам или применять текст к контексту, совершенно чужеродному относительно обстановки первого века?

Например, некто может утверждать, что даже если 1 Кор. 3, 16–17 адресуется к местной церкви, оно также представляет принцип что, то, что Бог отделил для Себя обитанием Своего Духа, является святым, и кто бы ни разрушил это, попадает под суровую кару Господню. Разве не может этот принцип быть сегодня применен к отдельному христианину, чтобы научить, что Бог осудит того человека, который злоупотребляет своим телом? Подобно этому, 1 Кор. 3, 10–15 адресовано тем, кто наделен обязанностями строить в церкви, и предупреждает о потерях, от которых они пострадают, если строят плохо. Поскольку в тексте говорится о суде и спасении "как бы из огня", верно ли использовать этот текст, чтобы проиллюстрировать безопасность верующего?

Если эти применения считаются возможными, у нас есть хорошая причина для беспокойства. Такому применению присуще полное опускание экзегезы. В конце концов, применять 1 Кор. 3, 16–17 к отдельному верующему — что именно то, что веками ошибочно делалось в церкви. Зачем же вообще заниматься экзегезой? Почему бы не начать просто со "здесь и сейчас" и стать жертвой вековой ошибки?

Мы утверждаем, что там, где есть сопоставимые ситуации и особенности, Слово Божие для нас в таких текстах должно всегда ограничиваться своим изначальным смыслом. Более того, следует отметить, что расширенное применение обычно считается вполне закономерным, ибо это правда, т. е. оно обычно четко выводится и в других отрывках, там, где эта мысль является сутью отрывка. В этом случае следует спросить, является ли то, что мы узнаем только с помощью расширенного применения, на самом деле Словом Божиим.

Более трудный случай представлен, например, текстом 2 Кор. 6, 14 "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными". Традиционно этот текст толковался как запрещение брака между христианами и нехристианами. Однако, метафора ярма редко использовалась в античное время относительно брака, и в контексте нет ничего, чтобы указывало на то, что здесь имеется в виду брак.

Проблема заключается в том, что мы не можем быть уверены относительно того, что запрещает оригинальный текст. Вероятнее всего, это касается идолопоклонства, возможно, как дальнейшее запрещение присутствия на трапезе бесовской (ср. 1 Кор. 10, 14–22). Можем ли мы, соответственно, закономерно "расширить" принцип этого текста, если мы не можем быть уверены в его изначальном значении? Возможно да, но опять-таки только потому, что это библейский принцип, который может быть подкреплен другими отрывками, отдельно от этого текста.

Эта проблема имеет дело с двумя типами текстов в Посланиях: говорящих о вопросах первого века, большей частью не имеющих соответствий в ХХ веке, и говорящих о проблемах, которые могли бы случиться и в ХХ веке, хотя и вряд ли. Что делать с этими текстами, и как они адресованы нам? И адресованы ли вообще?

Пример первого типа текста можно найти в 1 Кор. 8-10, где Павел говорит о трех вещах: