Гордон Фи - Как читать Библию и видеть всю ее ценность

Проблема неправильного толкования псалмов возникает, главным образом из-за самой их природы. Поскольку Библия — это Слово Божие, большинство христиан автоматически предполагают, что все, что в ней содержится, — это слова от Господа к людям. И поэтому многие не могут понять, что в Библии содержатся и слова, обращенные к Богу или о Боге, и что эти слова тоже являются Словом Божиим.

Псалмы — именно такие слова. Т. е. поскольку они являются, в основном, молитвами и гимнами, по самой своей натуре они адресованы Богу или выражают в песне правду о Боге. Это представляет собой уникальную для нас проблему герменевтики в Писании. Как эти слова, обращенные к Богу, действуют в качестве Слова, обращенного от Бога к нам? Поскольку это не предложения и не повеления и не истории, иллюстрирующие доктрины, они не действуют в первую очередь как обучение доктрине или моральному поведению. И все же они полезны, когда используются в целях, определенных Богом, который и вдохновил их, чтобы помочь нам:

(1) выразиться перед Богом;

(2) рассмотреть Его пути.

Таким образом, псалмы весьма важны для верующего, который хочет получить помощь от Библии в выражении радостей и печалей, успехов и неудач, надежд и сожалений.

Но псалмы часто применяются неправильно именно из-за того, что их часто неправильно понимают. Не за всеми можно легко следовать логически, не все можно легко применить к ХХ веку, как например, 22-й псалом. В его символизме Бог изображается пастырем, а псалмопевец (и, значит, мы тоже) — Его овцой. Для тех, кто знаком с этим псалмом, очевидно Его желание заботиться о нас, покоя нас на злачных пастбищах, т. е. отвечая всем нашим нуждам, великодушно защищая нас.

Но другие псалмы не так легко раскрывают нам свой смысл. Например, как пользоваться псалмом, который кажется полностью негативным и, видимо, выражает мучения говорящего? Следует ли его использовать в церковном богослужении? Или же он предназначен только для частичного использования? А псалом, который говорит об истории Израиля и Божьем благословении его? Может ли христианин правильно использовать такого типа псалом? Или он сохранен только лишь для евреев? Или как насчет псалмов, которые предсказывают действия Мессии? А псалмы, прославляющие пользу мудрости? А те несколько псалмов, в которых говорится о славе человеческих царей Израиля? И поскольку не так уж много людей в мире живут при монархии, было бы особенно трудно понять смысл такого типа псалмов. И, наконец, что делать с положением разбить Вавилонских младенцев о камни (136,8–9)?

Поскольку потребовалось бы достаточно длинная книга, чтобы описать все типы псалмов и все способы использования их, мы в этой главе дадим только несколько путей, с помощью которых вы будете в гораздо более удобном положении, чтобы оценить и использовать псалмы и в вашей личной жизни и в жизни церкви, где вы молитесь и возносите хвалу Господу.

Как и с другими библейскими жанрами, поскольку псалмы являются особым типом литературы, они требуют к себе особого отношения в чтении и толковании. Что касается псалмов, это означает, понимание их природы, включая различные их типы, так же как и их формы и функции.

Псалмы как поэзия

Возможно, что самым важным, что следует помнить во время чтения или толкования псалмов, будет то, что одновременно будет и самым очевидным: это стихи — музыкальные стихи. Мы уже вкратце обсуждали природу древнееврейской поэзии в предыдущей главе, но есть и еще три дополнительных пункта в связи с псалмами.

1. Нужно четко осознавать, что древнееврейская поэзия, по самой своей природе, была адресована уму через сердце (т. е. язык большой частью эмоционален). Поэтому следует быть осторожным, чтобы не чересчур экзегетировать псалмы, находя особые значения в каждом слове или фразе, где поэт, может быть, и не имел ничего в виду. Например, вы помните, что природа древнееврейской поэзии всегда включает в себя некую форму параллелизма, и эта главная форма — синонимный параллелизм (где вторая строка повторяет или усиливает смысл первой). В таком типе параллелизма, две строки вместе выражают значение, вложенное поэтом; но вторая строка не пытается высказать нечто новое или другое. Рассмотрите, например, начало псалма 18,2.

Небеса проповедуют славу Божию,

и о делах рук Его вещает твердь.

День дню передает речь,

и ночь ночи открывает знание.

Здесь в двух "наборах" синонимного параллелизма вдохновленный поэт славит Господа — Создателя.

Точка зрения поэта, если не выразить в прозе, такова: "Бог раскрывается в Своем создании, особенно в небесных телах". Но такое предложение в прозе — бесцветно по сравнению с великолепной поэзией псалма. Возвышенный язык стиха и говорит об этом лучше и в более запоминающейся форме. Вы заметите, что четыре строки не говорят четыре разные вещи, хотя вторая добавляет новую мысль о том, что и днем и ночью небеса раскрывают своего Создателя. Но в первом "наборе" псалмопевец не собирается говорить о том, что "небеса" делают одно, а "твердь" — другое; вместе же две строки говорят об одной славной реальности.

2. Нужно также помнить о том, что псалмы — не просто стихи, это — музыкальные стихи. Музыкальное стихотворение не может быть пропитано так же, как письмо или рассказ или параграф закона. Оно обращено к эмоциям, пробуждая скорее чувства, нежели некое проблемное мышление и стимулируя реакцию со стороны индивидуума, выходящего за пределы простого познавательного понимания определенных факторов. Хотя псалмы содержат и отражают доктрину, едва ли они являются вместилищем доктринального учения. Читать псалом так, как будто он учит системе доктрин — опасно, настолько же, насколько это опасно с повествованиями. Тот факт, что в псалмах затрагиваются определенные темы — музыкальным и поэтическим образом — не дает основания полагать, что то, каким образом они выражают суть дела, автоматически является предметом рациональных дебатов.

Те из нас, кто поет песню "Крепость могучая — наш Бог", предполагают ли, что Господь и в самом деле — нечто вроде фортификации или неприступного здания или стены? Мы понимаем, что "Крепость могучая" — это образное понимание Бога. Точно так же, когда псалмопевец, говорит "Во грехе родила меня мать моя" (Пс. 50, 7), едва ли он пытается доказать, что зачатие греховно или что все зачатия греховны, или что первородный грех относится к не рожденным детям; или что-нибудь в этом духе. Он просто использовал гиперболу — целевое преувеличение — чтобы экспрессивно и живо показать, что он грешник. Когда вы читаете псалом, будьте осторожны, чтобы не произвести из него понятия, никогда не вкладываемые в него музыкальным поэтом, вдохновленным на его написание.