Хусто Гонсалес - История христианства Tom I. От основания Церкви до эпохи Реформации.

Римская империя.

Но был в римской религиозной системе еще один аспект, который в конечном счете и стал причиной гонений. Речь идет о поклонении правящему императору. Для римских властей это было средством укрепления единства и проверки лояльности. Отказ кадить фимиам перед образом императора считался государственной изменой или, во всяком случае, проявлением нелояльности. Отказываясь кадить фимиам перед образом императора, христиане свидетельствовали о своей вере, но власти осуждали их как предателей и бунтарей.

Для донесения своей веры в эллинистической культурной среде христиане нашли два притягательных и действенных философских основания: платонизм и стоицизм.

Сократа, учителя Платона, приговорили к смерти за совращение молодежи. В его защиту Платон написал несколько диалогов, и в I веке Сократ считался величайшим мудрецом древности. Сократ, Платон и многие другие философы критиковали поклонение старым богам и проповедовали учение о совершенном и неизменном высшем существе. Кроме того, Сократ и Платон верили в бессмертие души. Платон утверждал, что высоко над этим преходящим миром существует высший мир истины. В глазах многих ранних христиан все это выглядело привлекательным и весьма полезным для опровержения обвинений их в невежестве и неверии. Поначалу эти философские обоснования использовались исключительно для донесения веры до внешних, но постепенно они стали оказывать влияние и на то, как сами христиане, внутри общин, понимали свою веру.

Нечто подобное произошло и с учением стоиков. Приверженцы этой философской школы, возникшей чуть позже платонизма, придерживались очень высоких нравственных норм. Ранние стоики – в III веке до Р.Х. были материалистами, верившими, что все порождается творческим огнем, и детерминистами, твердо убежденными, что единственная их задача – научиться признавать неумолимые законы, управляющие мировыми событиями. Но ко времени выхода на сцену христианства в стоицизме уже прослеживались религиозные идеи, и некоторые философы-стоики говорили об использовании своей мудрости для управления ходом событий. Во всяком случае, все стоики верили, что цель философии заключается в познании закона природы для подчинения и соответствия ему. Мудрый человек – не тот, кто обладает большими знаниями, а тот, кто живет в таком согласии с универсальным законом, что способен принимать разумные решения. Когда это происходит, страсти утихают, и философ приближается к идеальному состоянию apatheia – жизни без страстей. Человек должен развивать в себе четыре добродетели: нравственное восприятие, мужество, самоконтроль и чувство справедливости. Все они представляют собой грани мудрой жизни, и недостаток одной из них ведет к неудаче в целом. Так же критически стоики относились к религии того времени, в которой многие видели лишь возможность просить у богов исполнения своих желаний, а не наставления на путь добродетели. Отвергали они и традиционную местническую узость ранней греческой культуры, подчеркивая универсальность закона разума и называя себя гражданами мира.

Все это тоже выглядело весьма привлекательным для христиан, чья критика религии и морали того времени редко встречала положительный отклик. Церковь, которую многие христиане называли "новым родом", поскольку ее членами становились представители разных народов, была наглядным доказательством единства всего человечества. Вскоре учение стоиков о естественном законе как руководстве к мудрости было принято христианскими апологетами и моралистами, утверждавшими, что христианская жизнь соответствует этому закону. В условиях предубежденного отношения к христианам, осмеяния их и страданий за веру стоический идеал apatheia побуждал верующих проявлять стойкость. Многие аргументы, выдвигавшиеся философами-стоиками против поклонения богам, теперь использовали и христиане.

Таким был мир, в котором зародилось христианство. Римская империя и эллинистическая цивилизация предоставляли возможности для провозглашения новой веры и вместе с тем таили в себе препятствия, даже угрозу. В последующих главах мы увидим, как ранние христиане воспользовались этими возможностями, как пытались они преодолеть препятствия и как отвечали на угрозы.

В Деяниях показано, что в Иерусалиме искони была сильная церковь. Правда, затем автор книги переходит к рассмотрению других вопросов и мало что сообщает о дальнейшей истории этой христианской общины. М ало сведений на этот счет и в других книгах Нового Завета. Они в основном посвящены жизни церкви в других частях империи. Тем не менее, сопоставляя текст Нового Завета с тем, что пишут об этом другие авторы, мы все же можем составить определенное представление о жизни этой самой ранней христианской общины и о ее дальнейшей истории.

Мы часто идеализируем раннее христианское сообщество. Памятуя о стойком поведении Петра и его красноречивом выступлении в день Пятидесятницы, мы склонны не замечать его нерешительности в вопросе о том, как надо относиться к язычникам, желающим присоединиться к церкви. Практика совместной собственности, какой бы привлекательной она ни была, не устранила трений между разными группами, ибо "произошел у Еллинистов ропот на Евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей" (Деян. 6:1).

Здесь сказано вовсе не о конфликте между евреями и язычниками, поскольку из Деяний ясно видно, что в то время в церкви еще не было язычников. Речь о конфликте между двумя группами евреев, теми, кто твердо придерживался обычаев и языка предков, и другими, готовыми воспринять эллинистические тенденции. В Деяниях первые названы "Евреями", а вторые – "Еллинистами". Озабоченные этим противостоянием, двенадцать апостолов созвали учеников и назначили семь человек "пещись о столах".

Точный смысл этого выражения не совсем ясен, но речь, очевидно, шла о том, чтобы назначенные апостолами семь человек выполняли административные обязанности, а сами они продолжали проповедовать и учить. По-видимому, все семеро принадлежали к числу "еллинистов", поскольку они носили греческие имена. Таким образом, назначение семи выглядит попыткой придать эллинистической части общины больше веса в делах церкви, чтобы при этом двенадцать апостолов, которые все были евреями, оставались основными учителями и проповедниками.