Мирча Элиаде - Ностальгия по истокам

Вернер Мюллер показал, что современный монотеистический характер этих церемоний есть следствие реформы, относящейся к началу XIX века. Хенсом Лейк, прорицатель из племени сенека, после ниспосланного ему откровения начал реформы в сфере жизни и религии своего народа. Он заменил пару мифических близнецов Великим Богом, Гавенио («Великий путь») и Дьяволом, Хенинсеоно («Он живет на земле»). Но прорицатель постарался перенести центр религиозной жизни на Великого Бога. Для этого он запрещает ритуалы, посвященные «плохому» близнецу, и трансформирует их в «общественные танцы».

Эта имеющая монотеистическую тенденцию реформа объясняется экстатическим опытом, определившим призвание Хенсома Лейка. Но она имеет также и другие причины. Европейцы обвинили ирокезов в том, что они «поклонялись Дьяволу». Очевидно, однако, речь шла не о поклонении Дьяволу, так как «плохой» близнец воплощал не идею «зла», а только негативную темную сторону Мира. И действительно, как мы только что видели, мифические близнецы отражают и объясняют два модуса жизни, два «времени», которые, совместно, составляют живую и исполненную плодоносящих сил вселенную. Здесь мы снова обнаруживаем такие бинарные и дополнительные пары как день и ночь, зима и лето, посев и жатва, женское и мужское, сакральное и мирское. Чтобы отдать себе отчет в том, насколько дуализм ирокезов согласуется с их общим мировоззрением, напомним один из самых важных ритуалов: праздник масок 37 весной и осенью, праздник исцеления. Члены одного из обществ, сообщества масок заходят в дома и выгоняют из немощных болезни. Члены другого сообщества, именуемого «Лики маисовой соломы», справляют свои ритуалы во время церемоний, связанных с культом Большого Дома. Одетые в маски участники церемоний кропят присутствующих «целебной водой» и разбрасывают пепел, чтобы защитить их от болезней. Согласно мифам, болезни и другие беды и напасти насылаются сверхъестественным существом, двойником Тавискарона. В начале мира он сражался с создателем вселенной, но был побежден и задачей его стало исцелять и врачевать. Теперь он живет в скалах, по краям обитаемого мира, там, где рождаются лихорадка, туберкулез, головные боли. Свита его состоит из масок, безобразных существ с огромными головами, и обезьяноподобным туловищем, которые, подобно своему хозяину, живут далеко от людей в пустынных и диких местах. Согласно мифам, они являются как бы неудавшимися творениями Тавискарона; создавая их, он пытался имитировать жизнь и поведение человеческих существ — плодов рук своего брата. В ритуальных действах они представлены людьми с масках, которые весной и осенью изгоняют из селений болезни. 38 Другими словами, хотя Великий Бог победил врага, зло, которое он посеял, остается в мире. Создатель не хочет или не может уничтожить зло, но он не позволяет ему портить то, что он сотворил. Он принимает его как неизбежный отрицательный лик мира и в то же самое время вынуждает самого противника сражаться с тем, что он сам породил. Эта амбивалентность «зла», рассматриваемая как губительное нововведение, которому лучше бы не принимать участия в творении, но с другой стороны, принимаемая как неизбежная сторона человеческой жизни — эта амбивалентность оказывается неизбежной в концепции мира, создаваемой ирокезами. Ирокезы считают, что центральную часть Вселенной представляют деревня, обрабатываемые поля и пустыня, заполненная камнями, болотами и масками. Речь идет о imago mundi, образе мира, очень часто встречающемся в архаических и традиционных культурах. В какой степени эта концепция Вселенной является основополагающей для мышления ирокезов можно показать, сославшись на тот факт, что она не исчезла со времени переселения ирокезов в резервации. «Внутри резервации ирокезов царит „хороший брат“: здесь — дом и поле, здесь мы в укрытии, но снаружи царит „злое“ и „плохое“: белые, пустыня заводов, огромные жилые дома, асфальтированные улицы». 39

У племен пуэбло Великий Бог уступает место иногда антагонистическим и всегда взаимодополняющим парам богов. Именно у этих культивирующих маис племен осуществляется переход от архаической дихотомии — в отношении к обществу, жилищу и всей природе в целом — к четкому и подлинному «дуалистическому» членению мифологии и религиозного календаря. Сельскохозяйственный ритм усиливает уже существующее раздвоение между работой женщин (собирательство, огородничество) и трудом мужчин (охота) и систематизирует космически-ритуальные дихотомии (два сезона, два вида богов и т. д.). Последующие примеры позволят нам понять не только уровень «дуалистической» специализации сельских племен Нью-Мексико, но также и разнообразие их мифологически-ритуальных систем.

Миф племени зуни может служить как исходной точкой так и моделью. По Стивенсону и Кашингу Первородное существо Авонавилона, называемое «Он-Она» или «Тот, кто знает все», превращается в Солнце и производит два зародыша, которыми он пропитывает Великие Воды и из которых происходят «Отец-Небо», покрывающее все, и вчетверо выросшая Земля-Мать. Союз этих космических близнецов создает все формы жизни. Но Мать-Земля удерживает все свои создания в своем чреве, в том месте, которое миф называет «четырьмя пещерами» — матрицами Мира. Люди рождаются в самой глубокой из этих пещер-матриц. На поверхность Земли они показываются только когда им помогает и ими руководит другая пара богов-близнецов, боги-воители Ааютос. Последние были сотворены Отцом-Солнцем как раз для того, чтобы вывести предков зуни к свету и, в конечном счете, к «Центру Мира», где они обитают в настоящее время. 40 Во время путешествия к Центру обретают бытие различные боги: Коко (Качинас) — боги дождя — и боги-животные, предводители обществ врачевателей. Характерной чертой мифологии зуни является то, что близнецы не оказываются врагами. Более того, они не играют никакой роли в ритуале. Напротив, в религиозной жизни преобладает систематическая оппозиция между культом богов дождя (летом) 41 и культом богов-животных (зимой). За проведение культов несут ответственность многочисленные сообщества. «Дуализм» зуни проявляется в церемонии праздников. В религиозной жизни чередуются два рода богов таким же образом как чередуются космические сезоны. Оппозиции, противостояния богов друг другу, находящие свое выражение в преобладании то одного, то другого религиозного сообщества, отражают космический ритм. Другое племя пуэбло-акома интерпретирует противостояние божеств и космических полярностей по-иному. У Акома так же как и у зуни Высший Бог есть deus otiosus (Бог отдыхающий). Первозданное существо Ушчити в мифах и в культуре заменяется двумя сестрами: Ятики и Научите. Появившись из глубин подземного мира, они вступают в соперничество. Ятики проявляет мистическую солидарность со временем, земледелием, порядком, со всем сакральным, а Научите — с охотой, беспорядком, безразличием к сакральному, с пространством. Таким образом, две сестры делят человечество на две категории: Ятики — мать Пуэблос, Научити — мать кочевых индейцев (навахи, апачи и т. д.). Ятики порождает кациков, исполняющих роль «священнослужителя», тогда как Научите порождает категорию полководцев. 42