Том Райт - Иуда и Евангелие Иисуса

И вновь эта тема, которую авторы гностических евангелий по очевидным причинам стремятся избегать. Они не видят в Иисусе провозвестника царства Божьего ни в том смысле, который был бы близок любому иудаисту I века, и ни в том особом смысле, в котором об этом явлении говорил сам Иисус. Они никоим образом не рассматривают его смерть как некую победу, разве что такую, которая выдумана автором Евангелия Иуды, где телу Иисуса дали умереть, чтобы дух смог свободно воспарить. И они решительно отказываются верить в воскресение Иисуса. Этому моменту было дано совершенно иное толкование. В течение столетия после смерти Иисуса все упоминания о воскресении значили то же, что и в античном греко–римском (где концепция была известна, но отвергалась), и в иудейском мире (где большинство людей, вслед за фарисеями, в нее верили): т.е. новая телесная жизнь после телесной смерти [66] См. мои пространные комментарии в: T.Wright, The Resurrection of the Son of God (London and Minneapolis, Minn.: SPCK and Fortress, 2003). Гностическую интерпретацию понятия «воскресение» см. в главе 10. Когда Илейн Пейглс интерпретирует ортодоксальную веру в воскресение Иисуса как некую причудливую экстремальную позицию [E.Pagels, The Gnostic Gospels (New York: Random House, 1976), p. 113], она демонстрирует абсолютное непонимание того, как мыслили ранние христиане. .

Есть еще одно отличие между каноническими и гностическими евангелиями. Нет смысла приукрашивать действительность: канонические евангелия — ранние писания, а гностические — более поздние. (Под словом «ранние» я подразумеваю то, что они были написаны в течение жизни примерно одного поколения после смерти Иисуса; под «поздними» — тексты, написанные не ранее середины II века.) Когда заявляешь такие вещи, поднимается волна протеста, но все признаки свидетельствуют о правильном проведенном анализе.

Впрочем, мы не знаем точно, когда были написаны четыре канонических евангелия. Отдельные храбрецы до сих пор пытаются утверждать, будто на самом деле мы это знаем (или, по крайней мере, знают они), но просто удивительно, до чего несостоятельны их аргументы на фоне того, насколько может быть широким разброс датировок документов, о которых идет речь. Весьма вероятно, что Евангелие от Марка было написано, по крайней мере, задолго до 70 года н.э., и чрезвычайно маловероятно, что евангелия от Матфея, от Луки и от Иоанна были написаны сколько–нибудь позднее 80–го или, максимум, 90–го года. Фактически не существует действительно веских причин, по которым все они не могли быть написаны значительно раньше. Прежний научный «консенсус», по которому евангелиям давалась относительно поздняя датировка, за последнее поколение был сведен на нет, хотя кое–где старая критическая ортодоксальная позиция еще сохраняется, словно улыбка Чеширского Кота, остающаяся после того, как сам кот уже исчез. Но мы так не знаем точных дат.

Однако нам известно, что, когда Игнатий Антиохийский в первой декаде II века или около того писал свои письма, он цитировал те самые высказывания Иисуса, которые можно найти в канонических евангелиях, особенно в евангелиях «От Матфея» и «От Иоанна». Не известно, был ли он знаком с этими источниками в письменном виде или получил их изустно; однако ясно, что он знал немало высказываний Иисуса, содержащихся в хорошо знакомых нам письменных канонических евангелиях, и считал их достоверными. Более того, он явно полагал, что его читатели также сочтут их достоверными. Популярная гипотеза, что вплоть до III или даже IV века вообще не существовало общепризнанного собрания библейских книг, а имели хождение лишь разрозненные документы до тех пор, пока политическая целесообразность не потребовала специально отобрать книги определенной направленности, — это просто чушь, что косвенно подтверждает процитированный ранее текст Джеймса Робинсона по поводу Евангелия от Фомы. Канонические евангелия читались и цитировались как достоверные документы уже в начале и в середине II века, между тем как о неканонических евангелиях вообще ничего не было слышно до середины или конца того столетия. Попытки заявлять о существовании ранних (в ряде случаев очень ранних) версий некоторых альтернативных евангелий не получили широкого признания, за исключением небольшой крикливой кучки североамериканских деятелей. В самом деле, недавно были выдвинуты веские аргументы в пользу того, что, несмотря на отчаянные старания «состарить» Евангелие от Фомы до первых лет II века или даже до I века, высока вероятность, что оно, как и другие документы библиотеки Наг–Хаммади и само Евангелие Иуды, было сочинено или составлено в середине или в конце II века [67] О датировке «Евангелия от Фомы» см.: N. Perrin, Thomas and Tatian: The Relationship Between the Gospel of Thomas and Tatians Diatessaron (Academia Biblica. Leiden/Atlanta, Ga.: Brill/Scholars Press, 2002). .

Я готов признать, что в некоторых неканонических евангелиях вполне могут содержаться подлинные воспоминания об Иисусе, не сохранившиеся больше нигде. Даже при том, что активная публичная деятельность Иисуса была недолгой, весьма вероятно, что многих его высказываний в канонических евангелиях не оказалось; в самом деле, в Евангелии от Иоанна так об этом и говорится, а в Деяниях апостолов имеется одно высказывание Иисуса, которого нет ни в Евангелии от Луки, ни где–либо еще [68] См.: Ин 21:25; Леян 20:35. . Но в гностических текстах, называемых евангелиями, нет сведений подлинно независимых свидетелей. Я вновь говорю, что они явно вторичны и являются производными от канонической традиции. Эта точка зрения высказывалась достаточно часто, хотя по–прежнему многие ее отвергают. (Типичный аргумент сводится к тому, что в местах Евангелия от Фомы, где есть притчи, аналогичные притчам синоптических евангелий, мы не находим их «аллегорической» интерпретации; посему мы имеем дело с более ранней стадией притчевой традиции, относящейся к тому времени, когда церковь еще не «аллегоризировала» простые, но очень глубокие высказывания Иисуса. Ответ на это: притчи, о которых ведется речь, на самом деле явно относятся к иудейской апокалиптической традиции, в которой квазиаллегорическое повествование и интерпретация образуют единое неделимое целое, так что мы столкнулись с тем, что кто–то во II веке, отделив от первоначальной формы интерпретацию, поменял иудейское апокалиптическое мировоззрение I века на учение о гномической мудрости. [69] Дополнительные подробности о зависимости гностических евангелий от канонических см. в: Т. Wright, Jesus and the Victory of God, p. 230–239. ) Для подробной аргументации понадобилось бы гораздо больше места, ключевые факты касаются характера отличных друг от друга писаний.

Вот две альтернативные исторические возможности.

1. Движение, начавшееся в I веке в среде палестинских иудеев как движение за обретение царства Божьего, описываемого апокалиптическим языком и образами, которые должны были свидетельствовать о грядущих великих событиях, придавая им богословскую значимость, дало начало литературному течению, выражавшему подобные взгляды. Затем это движение, переносясь на иную культурно–философскую почву, постепенно породило другое мировоззрение и другую литературу, использующую отчасти похожий язык, но мировоззрение, о котором идет речь, представляло собой эллинистический дуализм.