Ричард Бокэм - Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

«Симон прокаженный», по всей видимости, страдал кожным заболеванием, а затем от него исцелился — может быть, с помощью Иисуса. Если бы он страдал проказой [194]в то время, о котором рассказывает Марк, то не мог бы принимать у себя в доме гостей. По–видимому, определение «прокаженный» прилипло к нему и стало прозвищем; возможно, впрочем, что он никогда и не болел кожной болезнью, а просто был чем–то похож на прокаженного. Сравним с прозвищами двоих предков Иосифа Флавия: «Симон заика» и «Матфий горбун» (видимо, называемый так с целью отличить его от отца, тоже Матфия; см. Жизнь, 3.4).

Прозвища могут напоминать патронимы [195]. В Деяниях два героя имеют второе имя «Варсава»: «Иосиф, называемый Варсавою, который прозван Пустом» (Деян 1:23) и «Иуда, прозываемый Варсавою» (15:22). Это может быть и патроним, отсылающий к отцу по имени Савва [196], или прозвище, означающее «сын старика» (Sabba — арам, «престарелый») и данное младшему сыну, зачатому отцом уже в пожилом возрасте; или же это прозвище может означать «сын шаббата» [197]и относиться к ребенку, рожденному в субботу. Более четко маркировано как прозвище «Варнава» — о нем говорится, что это прозвище, данное апостолами Иосифу Кипрскому (Деян 4:36); о его происхождении идут споры [198].

(6) Прозвище вместо имени. Прозвища, как и патронимы, могут использоваться независимо, без имени собственного. Так, Иосиф Варнава обычно именуется просто Варнавой, а Симон Петр — Кифой или Петром, то есть арамейской или греческой версией прозвища, данного ему Иисусом.

(7) Добавление места рождения или проживания. Евангельские примеры: Иисус Назареянин (=из Назарета), Иисус Галилеянин (Мф 26:69), Мария Магдалина (=из Магдалы), Симон Киринеянин (=из Кирены), Иосиф Аримафейский, Нафанаил из Каны (Ин 21:2). Разумеется, идентифицировать человека таким способом можно лишь вдали от места, о котором идет речь. Вот почему о Нафанаиле говорится, что он «из Каны Галилейской», в Ин 21:2, но не в Ин 1:45. Иосиф Аримафейский, очевидно, владел землей близ города Аримафея (Раматаим), однако постоянно жил в Иерусалиме, где и был известен как Иосиф из Раматаима. Подобные определения были очень распространены. Примеры с надгробий и черепков: Филон Киринеянин, Гиллель Киринеянин [199], Сара Птолемейская (из Птолемаиды Киренской) [200], Никанор Александрийский [201], Симон Вавилонский [202], Саломея Галилейская [203], Иехоезер Эзовитянин (из Бет–Эзова) [204]. Самый известный пример — мятежник из труда Иосифа Флавия Иуда Галилеянин (Иудейские древности, 18.23 и далее): очевидно, что так его называли вне Галилеи. В Галилее же его могли называть «Иудой Гавлонитским» или «человеком из Голана» (ср. Иудейские древности, 18.4).

(8) Место рождения или проживания — вместо имени. Как правило, человека не называли просто по месту рождения — однако иногда такое встречается. Одна арамейская надгробная надпись гласит: «Имма, дочь Анании, мать Сохита» (то есть человека из Сохо) [205]. Известного пророка, уведшего своих последователей в пустыню, называли просто «египтянином» (Деян 21:38; Флавий, Иудейские древности, 20.171–172).

(9) Семейное имя («фамилия»). Насколько нам известно, лишь некоторые семьи, принадлежавшие к высшим слоям общества, обладали фамилиями — то есть семейными именами: это были прозвища, переходившие от предка к потомкам, или «патронимы», отсылающие не собственно к отцу, а к основателю рода [206]. Часто такое семейное имя изначально было прозвищем. Так стало фамилией прозвище «Голиаф», изначально данное основателю одной иерихонской семьи из–за его огромного роста [207]. Известный пример из Евангелий — первосвященник Каиафа, чье личное имя, как мы знаем от Флавия (Иудейские древности, 18.35), а также из надписи на надгробии, возможно ему принадлежащем, было очень обыкновенным — Иосиф. На надгробии он назван Иосифом бар Каиафа (Иехосеф бар Каийафа, или Кафа) [208]. Новый Завет называет его только семейным именем: не «бар Каиафа», а просто «Каиафа». Само слово «Каиафа» видимо, было прозвищем его предка (по–арамейски оно означает «осадок, взвесь») [209].

(10) Два имени на двух языках. Довольно распространенной практикой у палестинских иудеев было наличие двух имен — семитского и греческого (или, реже, латинского). Людей с очень распространенными именами можно было идентифицировать, называя их двумя именами сразу. Так, две Саломеи, фигурирующие в юридических документах архива Бабаты, именуются Саломея Грапта и Саломея Комаиса, а домоправитель Симона Бар Кохбы носил имя Симон Досифей. Однако два имени могли использоваться и как альтернативные — в различных контекстах. Сила, известный в Иерусалимской церкви (Деян 15:22), в путешествиях пользовался латинским именем Сильван — так называет его в своих письмах Павел. Иосиф Варсава, помимо прозвища или патронима, призванного отличить его от других Иосифов, имел латинское имя Иуст, однако использовал его не вместе с семитским именем, а поочередно. В обоих случаях семитское и несемитское имя сходны друг с другом по звучанию (Сила — Сильван, Иосиф — Иуст). Можно заподозрить, что иудей с очень редким греческим именем Андрей (греч. Andreas), встречающимся в нашей базе данных лишь трижды, имел и какое–нибудь очень распространенное семитское имя, но, по прагматическим соображениям, предпочитал представляться необычным греческим именем. В сущности, большинство греческих и латинских имен, которыми пользовались палестинские иудеи, были в их окружении достаточно редкими.

(11) Род занятий. Иногда род занятий человека также использовался для его идентификации, становясь чем–то вроде прозвища. Впрочем, когда профессия или род занятий человека указывается на надгробных надписях, трудно сказать, идет ли речь о прижизненном прозвище или о посмертном перечне заслуг. Однако в таких случаях, как «Иосиф, сын Анании писца» или «Шеламсион, дочь Симеона священника» [210], ясно, что профессия упоминается с целью отличить отца погребенного от других людей с таким же именем. На некоторых черепках из Масады род занятий отца упоминается даже без его имени: «Иуда, сын аптекаря», или даже просто «сын пекаря», «сын строителя» (хотя здесь возможно чтение «сын Бенайи») [211]. Пример из Нового Завета — Симон кожевник (Деян 9:43; 10:6); этот носитель самого распространенного в Палестине имени называется здесь по профессии, чтобы отличить его от его гостя, «Симона, называемого Петром» (Деян 10:5–6).

Ономастика (изучение имен) — ценный источник, многое сообщающий нам о происхождении евангельской традиции. В этой главе показано, что сравнительная частота появления различных имен в Евангелиях вполне соответствует сравнительной частоте их употребления, которая выявлена на материале базы данных, включающей в себя три тысячи случаев появления имен в палестинских иудейских источниках этого периода. Такое совпадение крайне маловероятно, если принять гипотезу позднейшего добавления имен в предания — даже внутри палестинского иудеохристианства; и совсем невероятно, если имена добавлялись вне иудейской Палестины, поскольку в Рассеянии частота употребления различных имен была совершенно иной. Кроме того, использование в Евангелиях патронимов, двойных имен и прозвищ совпадает с тем, как применяли эти средства идентификации жители иудейской Палестины того времени, носившие распространенные имена. Эти черты Нового Завета также трудно объяснить как результат случайного сочинения имен внутри палестинского иудеохристианства и совершенно невозможно — как результат того же вне иудейской Палестины. Таким образом, все указывает на то, что личные имена в Евангелиях в основном аутентичны. Это доказывает вероятность предположения о значении личных имен, высказанного в главе третьей — а именно, что они указывают на очевидцев описываемых событий.