Ричард Бокэм - Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

Еще одну вариацию в списках также можно понять как редакторское творчество евангелиста. Только Матфей в своем списке называет Матфея «мытарем» (10:3). Очевидно, это упоминание должно напомнить читателям о призвании мытаря в предыдущей главе (9:9), где мытарь, призванный Иисусом, назван Матфеем — а не Левием, как у Марка и Луки. (Вопрос, один ли это человек или разные, мы обсудим дальше; однако заметим, что у читателей Евангелий от Марка или от Луки не было никаких причин считать Матфея и Левия одним человеком.)

Пока что мы не встретили между списками разногласий, заставляющих подозревать, что традиция сохранила несколько списков Двенадцати: однако осталось одно разногласие, казалось бы, говорящее именно об этом. В последней группе из четырех имен Марк и Матфей называют Фаддея, а Лука и Деяния — Иуду Иаковлева. Это единственное очевидное разногласие между списками, касающееся их состава [255].

На него указывают обычно, желая доказать, что доверять этим спискам не стоит. Например, согласно Джозефу Фицмайеру, это различие показывает, что «к тому времени, когда писали свои Евангелия Лука и Матфей, имена двенадцати апостолов помнились в древней церкви уже нетвердо, и что Двенадцать, формально оставаясь авторитетной группой, в действительности утратили значение до такой степени, что люди уже не помнили, кто же составлял эту группу» [256]. Довольно смелый вывод из разночтения всего в одном имени: и тем не менее это разночтение ставит под сомнение нашу гипотезу, что предание сохранило имена Двенадцати, поскольку они были официальными очевидцами и гарантами истинности традиции. Если их имена запомнились по этой причине — мы вправе ожидать, что все они запомнились точно.

Существуют два возможных объяснения тому, что Фаддей из одного списка в другом списке заменен Иудой Иаковлевым. Первое: вероятно, Фаддей еще во время служения Иисуса по каким–то причинам выбыл из списка, а Иуда Иаковлев его заменил [257]. Однако странно, что член группы Двенадцати, выбывший еще при жизни Иисуса, сохранился в стандартном списке Двенадцати, приведенном у Марка. Параллель с Иудой Искариотом здесь не работает: Иуда — один из важнейших персонажей Маркова повествования, и его «дефектность» в списке ясно обозначена.

Второе объяснение — то, что Фаддей и Иуда Иаковлев — одно лицо. Не следует отвергать его с порога, как делает Мейер, лишь потому, что оно «отдает гармонизацией» [258]. Гармонизация не всегда плоха; а возможность для одного человека носить два имени подтверждается тем, что нам известно об употреблении имен среди палестинских иудеев того времени. Имя Фаддей (греч. Thaddaios) — греческое (искаженное Феодосий, Феодот или Феодор); вначале оно было сокращено и семитизировано, отчего начало звучать как «Таддай» [259], затем вновь эллинизировалось как «Фаддайос» [260]. Помимо нашего Фаддея, семь человек, живших в эту эпоху, носили то же имя в такой же сокращенной семитской форме [261]. Греческие имена Феодосии, Феодот и Феодор (сокращаемые так же, как Февда) были популярны в иудейской среде из–за их теофорического характера — то есть из–за того, что включали в себя греческое слово theos — «бог», напоминая этим многие еврейские имена, также включающие в себя El или YHWH [262]. Как мы уже отмечали в предыдущей главе, палестинские иудеи иногда, даже довольно часто, носили два имени — еврейское и греческое. Так, например, на надгробиях мы встречаем два имени: Иегуда (Иуда) и Ясон (Иасон) [263], Мара (женское имя, по–видимому, сокращение от арамейского «Марфа» [264]) и Алекса [265], Иуда и Симон [266], Сорра (Сара) и Аристобула [267], а также, по–видимому, Нафанаил и Феодот (эквивалентные по значению) [268]. Вполне можно допустить, что один человек носил имена Иуда (Иегуда) и Фаддей (Таддай). Эти имена могли восприниматься по звучанию [269]— так же, как имена Иосиф (или Иисус) и Иуст, Рувим и Руф, Иисус и Иасон, Савл (евр. Sha'ul) и Павел (лат. Paulus) [270].

Члена группы Двенадцати по имени Иуда, несомненно, нужно было как–то отличать от другого носителя того же имени, Иуды Искариота. В Ин 14:22 он так и назван: «Иуда — не Искариот»; однако едва ли такая оговорка делалась каждый раз. Чтобы отличить этого Иуду от его тезки, можно было использовать патроним (Иуда Иаковлев — «Иегуда бар Ияаков») — или звать его вторым, греческим, именем Фаддей (Таддай). По–видимому, использовались оба приема: один из них отразился в списках у Марка и Матфея, другой — у Луки и в Деяниях. По–видимому, как полагает Иеремиас, после предательства Иуды Искариота его тезку, оставшегося в числе Двенадцати, начали называть Фаддеем [271]. Возможно, его именование у Луки — «Иуда Иаковлев» — отражает официальный, письменный список; Фаддеем же его чаще звали в неформальной обстановке [272].

Таким образом, разночтение между Фаддеем и Иудой Иаковлевым не должно служить аргументом против предположения, что списки Двенадцати тщательно сохранены и воспроизведены во всех трех синоптических Евангелиях. Это подтверждает и другая поразительная черта списка во всех его формах. Речь идет о том факте, что буквально все эпитеты, добавленные к их именам (патронимы, прозвища и иные формы второго имени) или заменяющие их личные имена, призваны помочь отличить одних членов группы Двенадцати от других.

Прежде всего стоит отметить, что, как и следовало ожидать, многие апостолы носят достаточно популярные имена [273]: Симон (самое распространенное из еврейских мужских имен; 243 упоминания), Иуда (четвертое по распространенности; 164 упоминания), Иоанн (пятое по распросграненности; 122 упоминания), Матфей (девятое по распространенности; 62 упоминания) [274]и Иаков (одиннадцатое по распространенности; 40 упоминаний). Другие имена гораздо менее популярны: это Фаддей (тридцать девятое по распространенности; 8 упоминаний), Филипп (шестьдесят первое по распространенности; 7 упоминаний), Андрей (3 упоминания) [275]и Фома (2 упоминания). Патроним Варфоломей уникален, хотя само имя Птолемей (Птолемайос) занимает пятидесятое место по распространенности и встречается 7 раз. Смесь очень распространенных, относительно распространенных, редких и почти уникальных имен совсем не удивительна, учитывая все, что мы знаем об ономастиконе палестинских иудеев, в котором небольшое число очень распространенных имен сочеталось с большим количеством имен редких.

Однако эпитеты, добавленные в списке к именам Двенадцати, призваны отличить носителей наиболее популярных имен не от их многочисленных тезок и даже не от других апостолов (не из числа Двенадцати). Для этой цели члена группы всегда можно назвать просто «одним из Двенадцати» (см. Мк 14:10, Ин 20:24) [276]. Эти же эпитеты, напротив, построены так, чтобы отличать одних членов группы Двенадцати от других — и, следовательно, могли возникнуть внутри самого круга Двенадцати. Им необходимо было отличать друг от друга двух Симонов, двух Иаковов, двух Иуд (если следовать списку Луки). Были, как мы увидим далее, и другие, не столь очевидные случаи.