Уолтер Брюггеман - Введение в Ветхий Завет Канон и христианское воображение

Действия Ездры и Неемии с точки зрения идеологии могут считаться квинтэссенцией обособления, идеологическим актом, символизирующим бесконечную череду изгнаний чужих как в истории иудаизма, так и в истории христианства (см. 1 Езд 10:6–44, Неем 13:1–3). Стремясь сохранить собственную чистоту, и евреи и христиане разными средствами боролись за однородность общины, за сохранение существующего status quo.

4. Кэмп называет «истребление инородного», запечатленное в данной традиции, по преимуществу священническим актом (Camp 2000, 343). На мой взгляд, это самый верный с богословской точки зрения подход к современному использованию этого материала. Нельзя отрицать, что любая община в момент опасности нуждается в дисциплине. Когда дисциплина основана прежде всего на тревоге, заставляющей поступиться исконными принципами общины, тогда место главных занимают вторичные по значимости принципы. Основной вопрос, поставленный рассматриваемыми книгами, — как сохранить дисциплину и границы, не утратив в процессе сохранения чего–то главного.

Негативное отношение к «чужим» очень устойчиво и может принимать самые разные формы. Существует множество философских обоснований критического отношения к «чужим».

Не много найдется идей, повлиявших на мыслителей этого века столь же сильно, как идея «иного». Трудно представить вторую подобную тему, даже среди превосходящих ее по важности, которая вызывала бы столь широкое обсуждение и живой интерес, как эта. Трудно представить другую тему, столь остро отделяющую современный мир, возникший по сути в XIX веке и постоянно соотносящийся с ним, от его традиционных корней. Конечно, проблема «иного» неоднократно поднималась в прежние времена и даже занимала важное место в этике и антропологии, в юридической науке и политической философии. Однако эта проблема никогда не проникала в философскую мысль столь глубоко, как сегодня. Сегодня она стала не просто объектом отдельной дисциплины, но одной из важнейших тем философского знания. Вопрос «инаковости» неотделим от основных вопросов, обсуждаемых современными мыслителями

Понятие «иной» — не просто абстракция. Сегодня оно столь же прочно связано с жизнью, как и в персидский период. Вот что писал Джейкоб Ньюзнер об иудаизме:

Что можно сказать об отношении к инородцам? Евреи были вынуждены двинуться на Восток, в более терпимые страны, в Польшу, Литву, Белоруссию, Украину. Ислам там не имел влияния, а христиане веками были заняты тем, что убивали других христиан. Какая уж тут теория «иного»! Какое отношение к общественному порядку!..

История иудаизма учит нас, когда и зачем в религии должна появляться теория «иного». Она появляется в то время, когда под влиянием политических перемен происходит смена базовых принципов социальной структуры, с которой имеет дело религиозная система. Эти перемены порождают вопросы, требующие неотложного решения. В случае иудаизма подобная перемена, политическая и религиозная, произошла в IV веке, когда христианство стало государственной религией Римской империи. В то время новая религия, долго не принимавшаяся всерьез, в лучшем случае считавшаяся неудобной, потребовала особого внимания, и, более того, формулирование системообразующих принципов новой веры стало своеобразным вызовом иудаизму, потребовав некоторого ответа. На протяжении долгого времени христиане говорили Израилю о том, что Иисус — Христос, что Мессия уже пришел, что иного спасения Израиля ждать бесполезно; о том, что христиане унаследовали ветхозаветные обещания, и именно их история стала исполнением предсказаний еврейских пророков; о том, что теперь христиане стали истинным Израилем, а прежнего Израиля больше нет. Политические перемены заставили народ Израиля, особенно живущий в земле Израиля («Палестине»), ответить христианству, поскольку за прошедшие три века этого ответа дано не было.

Их ответом стало не помещение христианства в рамки иудаизма, но реформа собственной теории иудаизма, собственных представлений о том, что такое Израиль и как он связан, через Тору, с Богом. В этой теории для христианства просто не осталось места. Еврейская религиозная система говорила о святости образа жизни, о мировоззрении, о социальной целостности, воплощением которой и был Израиль. Христианству же не давалось никакого объяснения. Нет его и сейчас (Neusner 1991, 108, 109–110, 111–112).

Каждая община, осознающая свою значимость, стремится либо вобрать в себя «чужих», либо полностью исключить их. В случае Ездры и Неемии речь шла об исключении, провозглашении «чужих», неевреев или «не совсем евреев», лишенными права наследия. В современном мире религиозного плюрализма проблема «чужих» заставила задуматься об отношении к другим религиям, учения которых отличаются от нашего. Кроме того, в последнее время понятие «иные» в традиционном капиталистическом обществе стало связываться с «геями и лесбиянками», считающимися угрозой для преобладающего общественного порядка жизни. Определение понятия «иной» не важно в случае Ездры и Неемии; речь может идти о поле, расе, классе, о чем бы то ни было, — словом, обо всем, что порождает беспокойство и угрожает однородности доминирующего населения. Конечно, в иудаизме существуют и другие точки зрения, однако в Книгах Ездры и Неемии появление этих принципов связано с монополией на интерпретацию, целям которой они и служат. Обращение к тексту заставляет нас облекать наши собственные представления о единстве в подобные термины и размышлять о том, как именно и какой ценой человеческие взаимоотношения приходят в подчинение суровым и неумолимым требованиям господствующей идеологии. Как говорил один рабби более позднего времени: «Суббота (религиозная практика) для человека»:

И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы

Однако когда речь заходит об угрозе, исходящей от «инородцев», выясняется, что

«человек» создан для субботы;

браки созданы для чистоты;

все уязвимое, пусть даже и ценное, отвергается ради единообразия.

К моменту проведения реформы Тора уже была самостоятельным текстом, свитком, который читал Ездра (Неем 8:7–8). Однако на практике доминировало стремление к чистоте, а Бог Торы ожидал, когда люди обратят внимание на другие части этого свитка.

В конце мне хотелось бы обратиться к поразительной характеристике, данной Книге Ездры Джеем Нейгебореном. Он рассказывал, как, будучи подростком, проводил лето в молодежном лагере Винсоки вместе с серьезными, соблюдающими религиозные предписания иудеями. Сам же он, хотя и был евреем, не принадлежал к иешиве [22] Иешива — еврейское религиозное среднее учебное заведение. — Прим. ред. . Он ухаживал за некой девушкой, как это часто бывает в летних лагерях, и в тот момент, когда он уже собирался поцеловать ее, она отстранилась от него: