Михаил Задорнов - Князь Рюрик. Откуда пошла земля Русская.

Не сразу решились будущие тевтонцы пойти войной на ободритов. Уж больно силен был тот славянский союз. Думали-думали, с чего начать, и додумались! Как Великий Карлуша нас завоевал? Сначала всех перессорил. Почему бы и нам так не сделать со славянами? Вопервых, надо поссорить бодричей с их главным союзником — лютичами. И что вы думаете, Ватсон? Им это удалось! Не знаю, что они лютичам пообещали. Видимо, передать плодородные земли бодричей, и лютичи своих братьев предали. Точнее — продали.

Окружили саксы, даны, фризы и примкнувшие к ним лютичи город Рарог. Сдавайтесь, платите дань, иначе мы вас всех уничтожим и перережем. Однако, несмотря на предательство лютичей, бодричи были еще очень крепки. И не только дружиной своей, главное — духом. Князь у них был отважный, лихой боец, любили его, доверяли ему и знали, что пока такой богатырь во главе — так просто Рарог врагу не сдастся. Звали этого князя Годслав. «Годить» означало по-славянски «ожидать». «Годслав» — в ожидании славы. И действительно, славы он своей дождался. Из многих стычек с германцами выходила его дружина победителем. Была у него красавица жена. Звали ее Умила. Средняя дочка словенского князя Гостомысла. Род его шел от самого Словена. Мудрый муж был Гостомысл. Не просто так выдал дочь свою за дальнего «родственника». Понимал: придет когда-нибудь время всем славянам объединиться. Иначе не выжить Роду славянскому. Враг крепнет со всех сторон. Авось, такой брак на пользу пойдет. Может, кто из волхвов ему подсказал, что есть такой отважный князь Годслав среди братьев-бодричей… Понимал Гостомысл: доброе это будет дело.

Вот только не представлял насколько!

Невеста сразу полюбилась Годславу. Точное имя — Умила, милее и не придумаешь. Свадьбу отыграли в храме Радегаста, в городе Ретре. А потом и на родине Умилы взошли на холм Ярилы. Ярой силой наполнился витязь, и родились у них три сына. Первенца называли Рарог, что означало: должен стать смелым воином-соколом, защитником рарогов. Второму дали имя Трувор. Мол, верным будет старшему брату. А третьего назвали Седоус в честь седого мудрого деда Гостомысла.

Прав оказался Гостомысл: ведь западные братьяободриты-бодричи, которых постоянно теребили враги «с заката», научились многому, чего еще не умели славяне восточные. И такое объединение сулило развитие. Авось, пригодится! И пригодилось так, как не предполагал даже сам старик-князь.

Сызмальства обучали военному ратному делу старшего сына Рарога варяги. Старый мудрый волхв учил другим премудростям: истории, травам, целительству… И даже, как сказано в одной легенде, — но в это я, Ватсон, не верю — научил будущего князя соколом взлетать и видеть сверху окружающий мир. Но образ это хороший, во всяком случае, для кино точно. Зато я верю, что могли обучить не бояться смерти в бою, ведь в то время страшилки Ада еще не существовало в славянском природосообразном ведичестве.

Было Рарогу, когда пришли войной саксы, даны, фризы и окружили родной город, от десяти до пятнадцати лет. Точно никто теперь не скажет. Ведь календари у разных народов были разные. При пересчете, конечно же, ошибки вкрались.

Пришла, как всегда с Запада, беда на славянскую землю!

Да еще лютичи предали. Их конница со стыда неподалеку в лесочке прячется, но в случае чего ударит по своим же.

Все это Годслав прекрасно понимал, видел, но сдаваться — даже мысли не было. Наоборот, взял с собой несколько верных дружинников и поехал на переговоры к саксам. Не понимал он, что честь и достоинство — это черта соколов, а у воронов, перво-наперво, — желание обхитрить.

И перехитрили саксы: схватили его, немногочисленную охрану перебили, а самого Годслава на глазах защитников Рарога казнили неподалеку от крепостной стены. Закрыла глаза Умила детям своим во время казни, чтобы не видели смерть отца своего… Ни слезинки не проронила, только помрачнела и поседела в один день. Такого, Ватсон, ни одна актриса не сыграет.

Рарог поднял глаза, когда уже все свершилось, и спросил:

— Нет больше отца?

— Но есть ты, сын! — ответила Умила. — Тебе еще много чего предстоит сделать. На роду так твоем написано. Волхв сказал: великий знак был. Не знаю, о чем он говорил, но знаю точно, спасти вас, детей своих, я должна. Отец ваш подозревал, что саксы с данами его обманут, и я должна выполнить его последний наказ — вырастить вас без отца, но в любви к нему! А потому я должны быть рядом с вами. Идемте же за мной.

Пробралась Умила с охраной и детьми по подземному ходу далеко в поле, сели на коней, доскакали до берега, а там их уже ждали ладьи с их верными друзьями-варягами, будущими воспитателями Рарога.

Спасла Умила своих детей, в безопасное место направила, куда саксы и даны не решались сунуться.

Но предварительно зашли на главный святой остров славянский — Руян. Нынче он называется, Ватсон, Рюген. На нем когда-то стояло капище главного славянского бога Свентовита, от славянского слова «свет». Он был четырехлик, смотрел на все четыре стороны света, возвышался на белых халцедоновых скалах, которые обрывом уходили в море. Такой великий русский поэт, как Пушкин, писал о нем в одной из своих сказок и называл его островом Буяном. Я был на нем, Ватсон, когда стоишь на этих халцедоновых скалах над обрывом и смотришь на свинцовые буруны моря, вспоминаются стихи русского поэта: «Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет…»

На этом острове жил главный славянский жрец. Поклонились ему прибывшие. Благословил он их на новую жизнь. Долго на Рарога смотрел: «Не вижу будущего твоего. Одно знаю: оно загадочно… Оберег сильный на тебя налагаю. Но если положенного не исполнишь, страшная смерть тебе предстоит. А как исполнишь, светлой кончина твоя будет и отец твой на Сварге обнимет тебя».

— Простите, Холмс, откуда вам все это стало известно. Об Умиле, о Годславе, о трех их сыновьях? О Гостомысле, наконец?

— О князьях-ободритах, Ватсон, написано очень подробно в западных хрониках, в них даже упоминается Гостомысл. А об их сыновьях — Рароге, Труворе и Седоусе — в своих записках рассказал французский путешественник Ксавье Мармье. Когда он попал в город Мекленбург, ему тамошние крестьяне поведали легенду о трех братьях, которые позже стали княжить на Руси. Крестьяне, Ватсон, порой в устной форме берегут правду лучше, чем историки, которые свою «правду» пишут по заказу политиков. Крестьянам-то чего врать? Тем более про славянских князей? Ведь во времена Мармье все жители Мекленбурга были уже немцами или бывшими онемеченными ободритами. Кстати, Мекленбург раньше назывался по-славянски Великград. А неподалеку был город Старград. Сегодня его называют Ольденбург, что в переводе со славянского и означает «старый город». А еще неподалеку расположен город Шверин, который был когда-то городом Зверином.