Всеволод Вихнович - Иудаизм

Следует отметить, что наряду с талмудической наукой в среде тосафистов процветало и поэтическое творчество, находившее свое выражение в сочинении особых гимнов, пиутов, а их авторы назывались пайтаны. Среди пайтанов были сами раввины, вклю­чая Гершома и Раши. Темами пиутов были благочестивые элегии, содержащие обращения к Богу с мольбой защитить своих привер­женцев от бедствий, обрушившихся на иудейские общины в свя­зи с Крестовыми походами, о чем речь пойдет далее.

Помимо тософистов из среды иудейских общин выделилось осо­бое моралистическое направление мистического характера, по­лучившее название Хасидей ашкеназ (евр. — Благочестивые ашкеназы). Оно зародилось в конце XII в. в Регенсбурге, быстро рас­пространилось в Майнце, Шпейере и других городах рейнской об­ласти Германии. Это идеологическое движение представляет со­бой нечто среднее между иудейской философией и каббалой. Его главными идеологами были выходцы из одной семьи Кало- нимус, переселившейся в Германию из Италии: Самуил Калонимус жил в Шпейере в середине XII столетия, его сын Иегуда, уро­женец Вормса, скончался в 1217 г. в Регенсбурге, родственник и ученик последнего — Элеэзер из Вормса — умер между 1223 и 1232 г. Их основные идеи изложены в «Книге благочестивых» («Сефер Хасидим»), автором которой считается Иегуда. Привер­женцы этого направления утверждают, что сам Бог настолько возвышен, что человеческий разум не в состоянии его постичь. Все антропологические проявления его, встречающиеся в Священ­ном Писании, на самом деле представляют собой не самого Бога, а его сияние — кавод (евр. — слава). Кавод — это первозданный свет Божественной славы, раскрывающийся пророкам и мисти­кам в различных образах и формах. Узреть кавод — цель бла­гочестивых, но чтобы достичь этого, необходимо культивировать и соблюдать особый образ жизни — хасидут (жизнь в благоче­стии). Благочестивая жизнь должна протекать в молитве, смире­нии, в полном равнодушии к любой насмешке и даже оскорбле­нию. Они полагали, что лучше быть «оскорбленным, чем оскор­бителем». При этом ни ученость, ни традиция не имели особого значения. Хасид (благочестивый) должен возвышаться над всем заимствованным из интеллектуальной сферы. Они утверждали, что жизнь в хасидуте — это путь для достижения чистой любви к Богу, которая не знает другой цели, кроме выполнения Его воли. Но любовь к Богу неразрывно связана с любовью к человеку.

В связи с этим важнейшее значение придается и социальным отношениям. По мнению германских хасидов, Небесный суд (евр. — Дин шамаим) требует гораздо большего альтруизма и предъявля­ет гораздо более высокие требования, чем правовые нормы, опи­санные в Торе и Талмуде. Это в полной мере касается как иудеев, так и иноверцев. В отношениях с последними требуется быть осо­бенно щепетильным: «если иноверец ошибся (в какой-нибудь торговой сделке), предупреди его, дабы он не спохватился сам, и тогда опозорилось бы через тебя имя Божие, ибо скажут: все иу­деи — обманщики». Хотя немецкие хасиды стремились к религи­озному обособлению от окружающих, все же считается, что под влиянием христиан у них возникли хорошо разработанные идеи покаяния и меры наказания за прегрешения. Такое стремление к социальной справедливости привело к тому, что хасиды XIII в. занимали активную позицию по отношению к руководству общи­ны, выступая против своеволия, корыстолюбия и чванства неко­торых законодателей и руководителей. Они утверждали, что зем­ные блага и богатство даны человеку только для того, чтобы он мог оказывать добро и благодеяния неимущим и жертвовать сред­ства на благотворительные цели.

Вместе с тем германские хасиды большое значение придавали молитвенной мистике. Для этого они высчитывали количество слов в каждой молитве и пытались найти в Торе объяснение по­лученному результату. На первый план вышли гематприя — нахо­ждение численного значения еврейских слов и поиски их связи с другими словами и предложениями с такими же численными зна­чениями; нотарикон — истолкование отдельных букв слова как сокращения целых предложений; тмура — перестановка букв в слове в соответствии с определенными правилами. В произведе­ниях германских хасидов большое значение придается магии и вере в чудеса. В них много говорится о привидениях, появлении мертвецов в пустых синагогах для богослужений, заговорах про­тив нечистых сил и чертовщины. Много внимания уделено также знахарству и народной медицине.

Германский хасидизм XIII в. не получил широкого распростра­нения и скоро был вытеснен испанской каббалой. Как полагает ведущий исследователь иудейской мистики Г. Шолем, германский хасидизм имеет мало общего с хасидизмом XVIII в., возник­шим в Восточной Европе. И все же между ними имеется опреде­ленное сходство. Оба они стремились воспитать крупные нацио­нальные коллективы в духе мистического морализма.

Еще до эпохи Крестовых походов в Западной Европе постепенно сложился определенный уклад жизни раннесредневековых ашке- назских иудейских общин, численность которых была сравнитель­но небольшой — не более 100-200 человек. Во главе их стояли парнасы (евр. — попечители). Они представляли общину перед местными владетелями. Были свои судьи и независимый еврей­ский суд, отправлявший правосудие по галахе. В средневековых общинах впервые большое значение получило коллективное мне­ние рядовых членов, чего не было раньше. В малочисленных об­щинах требовалось даже, чтобы все решения обязательного ха­рактера принимались единогласно. Однако в больших общинах установилось правило большинства. Но вместе с тем установи­лось правило, согласно которому считавший себя несправедливо ущемленным мог во время богослужения подняться к амвону и прекратить богослужение, пока община не обязуется пересмотреть его дело.

К XII в. в еврейских общинах Рейнской области складывается немецко-еврейский разговорный язык идиш. Идиш сложился на основе среднерейнского диалекта немецкого языка, но, естествен­но, испытал сильное влияние со стороны древнееврейского язы­ка, кроме того, использует еврейский алфавит. В идише полно­стью сохранены еврейские наименования предметов еврейского культа, а также еврейские слова, обозначающие важные в обще­ственном и религиозно-нравственном отношении понятия: семья, вдова, сирота, мир, война, книга, жалость, милость, злость и т. д. В результате распространения идиша на восток, в славянские ре­гионы, он впитал в себя также и славянские элементы. Позднее на этом языке, особенно на востоке Европы, возникла литерату­ра. По примеру христианских соседей в XIII в. появляется иу­дейский миннезингер (бродячий певец) Зискинд фон Тримберг.