Галина Калинина - Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире

Кто внимательно углубляется в самого себя, тот не может не согласиться с апостолом Павлом:

Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю f а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, приле­жит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противобор­ствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. (Рим. 7, 18—23).

Наблюдательный человек не может не при­знать следующих фактов: а) в нас постоянно про­исходит борьба между духом и плотью, разумом и страстями, стремлением к добру и влечением к злу; б) в этой борьбе победа почти всегда остает­ся на стороне последних: плоть преобладает над духом, страсти господствуют над разумом, влече­ния ко злу пересиливают стремления к добру; мы любим добро по своей природе, желаем его, но чтобы творить добро, не находим в себе сил; мы зла не любим по природе, а между тем влечемся к нему неудержимо; в) навык ко всему доброму и святому приобретается нами с великими усилия­ми и очень медленно; а навык ко злу приобрета­ется без малейших усилий и очень быстро; г) от­выкнуть от какого-либо порока, победить в себе какую-либо страсть, иногда самую незначитель­ную, для нас очень тяжело; а чтобы снова впасть в грех, изменить добродетели, которую мы при­обрели с большим трудом, — для этого часто до­статочно какого-нибудь слабого искушения.

Вот это преобладание зла над добром в человеке замечаем и мы, и замечали все, жившие до нас.

Но философские, биологические, психоло­гические объяснения, какие придумывают для этого явления люди, не могут быть исчерпываю­щими и столь удовлетворительными, как то, ко­торое предлагает Божественное Откровение сво­им учением о наследственном прародительском грехе.

Нельзя принять мнение древних философов о том, что источник всего зла, существующего в человеке, заключается в его теле, и что веще­ство, материя, в которую облечен дух человека, по своей природе противоборствует всем его духовным стремлениям, затемняет его разум, производит беспорядки в его воле и сердце и от заблуждений неизбежно влечет к порокам.

Во-первых, это мнение ведет к самым ги­бельным следствиям, противоречащим самой христианской вере и Священному Писанию. Если материя есть источник греха, то, значит, винов­ник греха есть Бог; потому что Он есть Творец вещества и материи, Он создал наше тело, равно как и душу, и соединил их между собой. Из этого следует, что мы не подлежим никакой ответ­ственности, мы невинны, когда делаем зло, пото­му что мы поступаем соответственно той приро­де, которую дал нам Бог. Значит, нет никакой разницы между добром и злом, и нравственные законы не имеют для нас никакого значения, включая и те заповеди, которые зачем-то дал нам Бог через Моисея.

Во-вторых, это мнение противоречит опыту, ничего не объясняя. Если предположить, что дух и плоть противоборствуют в нас по самой своей природе; если, пока дух влечет нас к добру, плоть так же естественно влечет нас ко злу, то почему дух в нас слабее плоти? Почему влечение ко злу преобладает над влечением к добру? Почему они хотя бы не равносильны между собой? С другой стороны, хотя справедливо, что некоторые страс­ти и пороки имеют основание в нашей психосо­матической организации, например — гнев, ко­торому особенно бывают подвержены люди хо­лерического темперамента; но зато другие страс­ти и пороки, такие как самолюбие, гордость, зависть, честолюбие, которые не зависят от тем­перамента и зарождаются прямо в душе, именно в душе и находят для себя и начало и поле для деятельности.

Существует мнение и о том, что зло в чело­веке есть неизбежное следствие его ограничен­ности и несовершенства. И что, получи человек большую силу и власть над природой, он менее испытывал бы нужду в чем-либо, а значит, и менее совершал бы зло. И современное неоязы­чество и оккультизм опираются в своих теорети­ческих построениях на эти два мнения. Но быть несовершенным — значит обладать качествами менее высокими, чем у другого существа, по­ставленного выше на лестнице бытия; но быть грешным — значит через злоупотребление сво­бодой нарушать те отношения, которые должны существовать между Творцом и разумной тва­рью, значит произвольно уклоняться от пути Божественных заповедей и идти против соб­ственного назначения. Бог не требует от нас таких добродетелей, которые были бы выше наших сил; не обязывает к святости, которая недоступна нашей природе. Он требует только того, что нам совершенно естественно и что мы можем сделать по своим силам. А если так, то нарушение закона Божиего человеком нельзя уже считать простым следствием его ограничен­ности и относительного несовершенства — нет, это есть действительное зло, свидетельствую­щее об искажении и порче его природы после грехопадения.

Гуманистические теории, возникнув в Запад­ной Европе во время эпохи Возрождения, поро­дили мнение о том, что источник зла лежит не в природе человека, а в недостатках его воспита­ния; что каждый человек рождается чистым и невинным, каким создан был Адам, а делается злым и порочным вследствие дурного воспита­ния, плохих примеров, тяжелых социальных ус­ловий жизни и т.д. Это мнение господствует ныне во всех современных постхристианских и атеистических педагогических теориях и школах. Придерживались этого мнения и основатели фи­лософских направлений Жан Жак Руссо, Лев Толстой и т. д. Оно совершенно противоречит христианской педагогике, утверждающей, что человек не может сам «вытащить себя за волосы из болота», как барон Мюнхгаузен, а нуждается во враче более могущественном — в Господе нашем Иисусе Христе, искупившем нас от смер­ти и вечного мучения. Если бы мнение о «дурном воспитании» было верным, то вызывает недо­умение, почему человечество до сих пор не пере­воспитало себя, не научилось хранить невин­ность и чистоту с рождения до смерти; непонят­но, по какой это горькой необходимости все люди и сами получают, и другим передают имен­но худое воспитание. Если человек рождается добрым, без всякой тяги ко злу, то почему он непременно увлекается дурными примерами и не находит в себе сил противостоять порокам? Почему зло делаем мы легче, чем добро? Ведь любой родитель, любой воспитатель подтвердит, что даже маленький ребенок, растущий в любя­щей атмосфере, порой проявляет такую недю­жинную агрессию и строптивость, сжимая ку­лачки в случае недовольства, так машет на взрос­лого, что диву даешься: откуда это в нем взялось?