Галина Калинина - Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире

Как часто осуждаем мы своих ближних! Как часто стыдим и обвиняем их! Стоит нам загово­рить о человеке, как обязательно проскользнет в наших словах нотка осуждения. Едем ли мы в метро, стоим ли в очереди в магазине, сидим ли в театре — беспрестанно мы вслух и про себя обвиняем: одного в хамстве, другого в неопрят­ности, третьего в задиристости. А уж как дело доходит до близких знакомых, так начинается полный разгул для осуждения. «К. ужасно лени­ва, Н. беспрестанно врет, Л. слишком безответ­ственна, С. ни одной юбки не пропустит». Мы подмечаем за своими знакомыми самые мель­чайшие недостатки и оплошности: «Вы видели, как он замешкался, когда я попросил денег в долг: жадноват, ничего не скажешь, жадноват». «Как ты можешь с ним общаться, он же скряга и трус?!»

Что может быть приятнее для нас, чем пере­мыть косточки соседу? С каким наслаждением и удовольствием обсуждаем мы чужие пороки, при­поминаем разнообразные случаи, когда человек проявил себя не с лучшей стороны. Впрочем, иногда мы бываем даже «великодушны», снис­ходительно подыскивая какие-нибудь оправда­ния жертве нашего злословия. И порой — чрез­вычайно «честны», высказывая в глаза другу все, что о нем думаем. Но чаще.— строги и непримиримы: «Да я бы таких...», «Да будь моя воля, я бы его...»

А бывало, придет человек за сочувствием, ну тут уж мы разгуляемся: «Я же тебе говорил, что так получится. Ты сам виноват, так что нечего теперь жаловаться».

Самое любопытное заключается в том, что мы обязательно рано или поздно сами наступа­ем на те же самые грабли. «Опытом дознано, что за какие грехи, телесные или душевные, осудим ближнего, в те сами впадем», — говорит прп. Иоанн Лествичник. В простонародье это называется «законом бумеранга» (бумеранг, брошенный в воздух, всегда возвращается к бросающему его). Так, женщина, осуждающая подругу за то, что та встречается с женатым мужчиной, обязательно попадет в похожую ситуацию и может так же не устоять перед искушением.

«Кстати, психологи также отмечают, что бо­лее всего мы видим в других те недостатки, которые нам самим свойственны. «Каждый судит о других по себе». Недаром честные и открытые люди, как правило, крайне довер­чивы, а отъявленные лжецы во всем видят под­вох. Мы просто не замечаем тех пороков, кото­рыми сами не обладаем. Если мы видим грех, значит, сами причастны к нему, и именно к этому греху. Осуждает ли ребенок кого за разврат? Он его не может видеть. То, что мы видим, мы отчасти имеем».

Свящ. Александр Ельчанинов.

Но все нам кажется, что наш порок, наш грех — мелочь по сравнению с грехом соседа. Себе мы находим уйму оправданий, а ему — никаких смягчающих обстоятельств.

В принципе не так уж трудно проверить, осуждаем мы или нет. Хотели бы мы услышать о себе те слова, которые произносим о дру­гих? Если гнев наш и осуждение направлены на сам грех, то одинаково они обернутся и на грех ближнего, и на наши собственные прегре­шения. И действительно, бывает, услышишь упрек от человека, который — ты уверен — горячо любит тебя, и не обидишься, а вправду устыдишься собственного поступка. И чувст­вуешь, что он действительно осуждает посту­пок, понимает его неправильность, но тебя са­мого не судит, а относится к тебе с терпением и любовью.

Но по греховности нашей не всегда удается осуждать грех, а не грешащего, поэтому святые отцы сами редко брались судить ближних и дру­гим не советовали, зная, что очень уж это боль­шое искушение.

Авва Пафнутий сказывал: «Однажды, пу­тешествуя, я по причине тумана сбился с дороги и очутился близ одного селения. Там встретил я некоторых срамно говорив­ших. Устранившись, я пал перед лицом Бога, осуждая себя самого. И вот Ангел идет ко мне с мечом и говорит: «Пафнутий! Все осужда­ющие братий своих погибнут от меча сего. Но ты хорошо сделал, что не осудил их, а сми­рил себя пред Богом, как будто бы ты совер­шил грех их. Посему имя твое вписано в книгу жизни».

Часто человек, готовый судить своего ближ­него, сравнивается с тем, кто несет перед собой корзину с горсткой песка, а за плечами — ог­ромный мешок с песком. Притом песок в корзи­не — грехи брата его, которые ему видны, а песок в мешке за плечами — его собственные, которые остаются невидимыми. Точно так же судящий уподобляется человеку, имеющему в доме собственного мертвеца и идущего плакать над мертвецом соседа. «Не осуждай блудника, хотя ты и целомудрен, потому что и сам ты так же, как он, преступаешь закон. Ибо сказав­ший: не прелюбы сотвори, — сказал также: не суди [60] Древний патерик. .

Ну, и, наконец, какое право мы имеем осуж­дать кого-либо, если нам не дано знать, что скрывается за тем или иным человеческим по­ступком. Осуждение — принятие на себя функ­ций Самого Бога, Который Один знает о дей­ствительной степени вины человека.

Злорадство же гораздо хуже и злословия, и порицания, и осуждения. Сплетничая и пере­мывая кости знакомым, мы все-таки не желаем им большего зла, и чаще всего нам совсем не хочется, чтобы наши слова достигли их ушей. Мы и болтаем как бы для пользы ближнего, показывая таким образом наше отрицатель­ное отношение к грехам. Но злорадство уже обнаруживает в нас сходство с демонами, так как только бесы радуются падению и гибели человека. Злорадство и ненависть — родные сестры, и редко одна показывается без другой. Злорадство состоит в том, что человек, в конеч­ном итоге, радуется расширению, распростра­нению, победе зла, а духовное радование заклю­чается в том, что настоящий христианин радует­ся о прекращении зла, о победе Христа над злом. Бесы, а с ними и злорадный человек весе­лятся самой беде, которая постигла кого-либо, а радость христианская смотрит на начало и конец всякого дела, на его цель и следствия, имея в виду спасение человека от смерти и рабства греху.

Железо ржа поедает, а сердце печаль сокрушает.

Русская народная пословица

Ибо печаль ради Бога

производит неиз­менное покаяние ко спасению;

а печаль мирская производит смерть.

2 Кор. 7; 10

Любящий мир много имеет печали,

а презирающий все, что в мире, всегда весел.

Прп. Нил Синайский

Под словом «печаль» в православии разумеется состояние грусти, скорби или заботы. То значе­ние, в котором «печаль» употребляется в светс­ком обществе, включается в православное зна­чение слова, но является не единственным его составляющим. Печаль обязательно связана с какими-то тревогами и влечет за собой общее состояние дискомфорта в душе.

Единственная печаль, которая допустима, — это скорбь о своих грехах. Но святые проводят четкую грань между печалью-страстью и пе­чалью — скорбью о грехах. Второе чувство, по свидетельству святых отцов, несет с собой мир и покой, тогда как первое — неприятные ощуще­ния, тоску или тревогу.