Андрей Десницкий - Люди и фразы

На самом деле мы в России тоже постоянно задаем себе эти вопросы. Мы рассуждаем о том, нужно ли вводить в школах уроки православия или в армии – капелланов, нужно ли показывать первых лиц государства на праздничных богослужениях, нужно ли государству признавать семинарские дипломы и богословские степени, – но на самом деле мы пытаемся решить одну глобальную проблему. Должно ли государство вообще опираться на церковную традицию, и если да, то как и в какой мере? Взять хотя бы предложения ввести многоженство или, наоборот, однополые браки – в самом деле, какие могут быть возражения против желания людей узаконить свои отношения? Только одно: в христианской традиции это не принято. Но имеет ли такой аргумент силу?

Сама эта проблема относительно нова. В традиционном обществе государство было немыслимо без государственной религии. Иноверцев могли терпеть, но они жили в особых районах, не обладали всей полнотой прав, да и не полностью подчинялись законам государства. Так, в средневековой Европе евреи жили в особых гетто, а европейцы на Москве вплоть до Петра – в одной-единственной слободе. Это, конечно, способствовало взаимному недоверию и враждебности.

Даже Реформация и последовавшие за ней религиозные войны еще не привели к веротерпимости. Подписанный в 1555 году Аугсбургский мир между католиками и протестантами провозглашал принцип «чье правление, того и религия» – у короля или князя-протестанта все государство становилось протестантским, у католика соответственно католическим. И только Новое время, с его революциями и конституциями, принесло простым гражданам право на самостоятельный выбор… Вот и не определятся европейские государства до конца, какими они хотят быть: полностью светскими или все-таки отчасти христианскими?

Пока что движение идет скорее в сторону полной светскости. После долгих дебатов в преамбулу Конституции Евросоюза, подписанной в 2004 году, так и не было включено упоминание Бога и христианских ценностей. Во многих странах (например, в Дании, Норвегии, Англии) есть государственные Церкви, но это все меньше значит для их внутренней жизни, а вот в Швеции Церковь была в 2000 году отделена от государства…

У нас движение идет скорее в обратном направлении, что вызывает активное неудовольствие атеистов и многих агностиков. Да впрочем, и большинство верующих вовсе не собираются строить свою политическую и общественную жизнь по средневековым образцам, это и невозможно в наш век. Просто люди не готовы относиться к обществу и государству как к «чистому листу», на котором кто угодно пишет что угодно. Так хорошо это или плохо, когда христианство становится частью политической культуры?

Все зависит от того, какой смысл вкладывается в это понятие. Есть люди, которые очень желают сделать Церковь своего рода госкорпорацией по идеологической части, с соответствующим финансированием и привилегиями. Это было бы для Церкви настоящей трагедией, связало бы ее намертво с конкретной формой государственного устройства, более того – с текущим курсом нынешнего правительства. Но никакое правительство не вечно, и мы уже видели, как в 1917 году падение монархии означало для многих и отказ от всякой церковности. Вообще, повеление Христа отдавать кесарю кесарево ясно учит нас исполнять законные требования власти, но и не спешить обслуживать эту власть. Кесарю все-таки должно отдавать только кесарево.

У государства, равно как и у общества, существует потребность в общих ценностях и ориентирах. Почему, собственно, надо помогать больным и неимущим – может быть, с экономической точки зрения было бы полезно всех их уничтожить?

Уже ведь прозвучало предложение о постнатальных (послеродовых) абортах, то есть об умерщвлении сразу после рождения детей с физиологическими отклонениями. А если детей, отчего бы не стариков, не людей среднего возраста, не преступников, не расово неполноценных… добро пожаловать в новый, гуманистический Освенцим!

Противостоять этой логике может только ясно выраженный принцип: «Человеческая жизнь есть высшая ценность для государства». Но эта аксиома была принята, как мы видим, далеко не во всех государствах даже в XX веке.

Экономическая деятельность тоже невозможна без таких аксиом, как, например: «Человек имеет право на частную собственность, которую никто не может у него насильно отобрать». А если он плохо ей распоряжается? А если мне очень нужна эта собственность? Но нельзя ее отобрать, и все, как и детей убивать нельзя, и дискутировать тут не о чем. Особенно остро потребность в этих ценностях чувствуется в наши дни, когда люди разочаровались в капиталистическом «каждый сам за себя», но и к коммунистическому «все отнять и поделить» возвращаться совсем не хотят.

Есть ли третий путь? В готовом виде его нет и быть не может, но зато идеалы общественной солидарности, в сочетании с личной свободой и самостоятельностью выбора, мы можем найти именно в христианской традиции. Смешивать христианство и политику нельзя, это губительно для христианства. Но если их полностью разделить – это уже губительно для политики, так она переходит в полное владение князя мира сего. При этом подлинная христианская политика имеет мало общего с клерикализмом, то есть с отстаиванием узкосословных интересов духовенства. Нет, речь идет не о том, чтобы поддерживать наиболее выгодную нам партию или самый удобный законопроект, а о том, чтобы оценивать любые слова и действия политиков с точки зрения их соответствия основным христианским ценностям. А главное – стараться воплощать эти ценности в повседневной жизни, не стесняясь их и не ожидая, что некий добрый и сильный дядя все сделает за нас.

Ну а что касается далекой Австралии, то одна знакомая мне московская молодая семья – мама, папа и маленький ребенок – переехала туда на постоянное место жительства. Мама, кстати, была в одном из московских храмов регентом. Почему именно Австралия? – задавал я себе вопрос. Климат приятный, иммигрантов принимают легко? Или кенгуру такие забавные? Вообще-то, если честно, у них там есть родные, будет проще устроиться.

Но может быть, дело еще и в том, что Австралия – по крайней мере пока – собирается оставаться христианской страной. Искренне желаю австралийцам успеха!

Я и сам из тех, кто жалеет об исчезновении Российской империи, да что там Российской – и Византийской, и Римской, здесь ведь ощущается ясная преемственность! Глядя на современный наш мир, с его пошлым потребительством, с демагогическими правителями, с межнациональными войнами и нелепыми идеологиями, как не вздохнуть по тому времени, когда Помазанник Божий правил своими народами, сознавая свою ответственность перед Богом, а не перед телеэкраном, когда понятия чести и достоинства значили куда больше, чем спекулятивные цены, дутые кредиты и высосанные из пальца сенсации. А что говорить о том, как трудно приживаются республиканские институты в России, как постоянно сворачивают они на проторенную дорожку: царь и при нем избранные бояре… В общем, если предаваться маниловщине, – я бы хотел жить в империи.