Макарий Маркиш - На пороге Церкви

3. Римо-католики традиционного направления. О них надо сказать хотя бы несколько слов, поскольку римо-католицизм не без основания считается самой жизнеспособной идеологической силой сегодняшнего Запада, особенно на фоне протестантских конфессий. Вспомним, что Ватикан (в отличие от Православных Церквей!) так и не вступил в скандально-знаменитый Всемирный совет Церквей (ВСЦ), и какой бы ни была экуменическая и миссионерская политика папства, она проводится независимо от чьих бы то ни было интересов, кроме собственных.

Однако Второй Ватиканский собор (1962–1965) с его историческим поворотом к модернизму вызвал к жизни активные силы внутреннего сопротивления. Некоторые из верующих, благочестивых римо-католиков вообще не признают нынешнего папу и считают Римский престол незанятым. Среди имен, связанных с этим движением, надо упомянуть прежде всего архиепископа Марселя Лефевра (†1991), отлученного от Церкви Иоанном-Павлом II. Его последователи объединены в «Общество св. Пия X» (The Society of St. Pius X); они чтут папу Пия X (1903–1914) как непримиримого врага и обличителя модернизма, секуляризма и масонства.

В ответ на изложенные выше соображения я получил от одного из своих корреспондентов следующий малоутешительный отклик:

«Ты впустую тратишь время, свое и читательское. Не все ли равно, какие там давние корни и истоки кто-то обнаружил у себя на Западе! Порабощен ли западный мир Новым мировым порядком или объединился с ним на полюбовных началах – нет решительно никакой разницы. Мы стоим на пороге новой войны (написано до нападения на Ирак), нам надо мобилизовать все силы, духовные и материальные, для победы над врагом, а не рассуждать о тонкостях, которые якобы скрыты где-то в густой западной тьме.

Представь себе, что в 41-м году летом, когда германские армии походным маршем шли по Украине и Белоруссии на восток, кто-нибудь взялся бы с ученым видом толковать о том, что-де нацизм и Германия – это не одно и то же, и как их отличить друг от друга… Много ли было бы толку? А ты ставишь себя как раз в такое положение.

И если уж речь зашла о папстве, то оно всегда было смертельным врагом России, еще когда модернизмом и секуляризмом даже не пахло. Неудивительно, что “лефевровцы” относятся к Православию куда более враждебно, чем официальный Ватикан, без зазрения совести именуя нас “восточными схизматиками”…»

Позволю себе дословно привести ответ, который я отправил своему критику, а дальше пускай судит читатель.

«…Проблема в том, что ты остановился на полдороге. Аналогия с 1941-м годом очень важна, но сама по себе недостаточна: надо получше рассмотреть 2003-й и обнаружить разницу между тем и другим. “Мобилизовать духовные и материальные силы”, — пишешь ты, совершенно законно поставив дух перед материей: “Обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им”. А что было полвека тому назад? Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что (как бы ни старались фальсификаторы истории) если чьим-то именем мы и воевали, то это было имя Сталина; в окопах и блиндажах не служили молебнов, не читали канонов и акафистов, а писали заявления о приеме в ВКП(б). Сегодня же с именем Сталина на духовном фронте уйдешь не дальше, чем с винтовкой Мосина на материальном.

Отсюда первый и главнейший вывод: наш Бог – Бог истины, и если в наше страшное время мы осознали наконец, что без Него Самого мы бессильны и ничтожны, то стремление к истине и обретение ее становится для нас необходимым условием Его помощи. Тем более – истины о таком важном предмете, как наш противник. Закрыть глаза на истину в духовном бою – все равно что зажмуриться перед выстрелом.

Ты говоришь о “лефевровцах”, неприязненно относящихся к Православию: хороший пример. Последователи Лефевра, истинные римо-католики, вынуждены именовать нас “восточными схизматиками” – иначе, по логике вещей, они сами должны стать православными. Они, подобно нам, стремятся к истине и не поступятся своей совестью. Пусть они заблуждаются, пусть ошибаются: мы можем вести с ними разговор, не “экуменический диалог” по базарному методу “ты мне – я тебе”, а честный, открытый диспут двух несогласных друг с другом сторон с тем, чтобы, как это многократно бывало, наши оппоненты отказались от своих заблуждений, увидели истину и приняли ее. Сравни-ка их с официальным Ватиканом, который норовит назваться нашей “Церковью-сестрой”. Как подходит сюда парафраз замечательной русской пословицы: лучше с честным потерять, чем с жуликом найти.

Но есть и другое соображение в пользу попыток рассеять “густую западную тьму”, менее очевидное, но не менее серьезное. Оно следует из упомянутой выше аналогии между русскими беженцами-антикоммунистами и силами, которые противостоят сегодня Новому мировому порядку на Западе. 30–40 лет назад призыв различать Россию и СССР у многих вызывал такое же раздражение, как сегодня у тебя – мой призыв различать Запад и глобализм. Но кто оказался тогда прав?..

Сегодня мы не просто стоим на пороге войны (или уже перешагнули этот порог); сегодня мы входим в зону невиданных исторических бурь и водоворотов, где единственной надежной навигационной картой остается Святое Писание. “И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам”, — мы не можем позволить себе пройти мимо этих слов, не задумавшись о том, как они претворяются в жизнь и что требует от нас в этой связи Спаситель».

Шли вдвоем от всенощной. Сетка дождя над переулком светилась размытыми кругами фонарей.

– Мам, как сушат яблоки?

– В русской печке, наверное. А что тебе?

– Можно засушим? – Мальчик достал из кармана куртки большое желтое яблоко.

– У нас-то откуда печка? Плита газовая.

– А в плите нельзя?

– Что тебе вздумалось его сушить? Красивое какое… Где ты взял?

– Подарили.

– Кто, отец дьякон?

– Нет, тетенька. Женщина одна.

– Какая женщина?

– Худая такая. В платке.

– Я вон тоже в платке. И худая. Вся церковь, считай, в платках. Ты не попрошайничал ли?

– Не-е… Я ей сказал, чтоб она не разговаривала.

– Да ты что? Взрослым замечания делать! Господи…

– Сама же всегда говоришь: «Если с терпением и вежливо…» Вот я терпел, терпел, а она все бу-бу-бу, бу-бу-бу. Дед Матвей стал канон читать, и ничего не слышно. Я ей сказал очень даже вежливо: «Пожалуйста, не разговаривайте. Слушайте канон. Кончится всенощная, тогда будете разговаривать».

– Она тебя небось за ухо?

– Нет, пошла куда-то. К свечному, кажется. А как первый час стали читать, все пошли к иконам прикладываться, смотрю, она опять идет. Подходит ко мне и яблоко дает. И говорит: «Прости меня, сынок, если я не так что сделала».

Читать дальше