Александр Мень - История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 6. На пороге Нового Завета. От эпохи Александра Македонского до проповеди Иоанна Крестителя

23. Там же , 352, 1-3. См.: М. Мюллер . Шесть систем индийской философии, с. 222.

24. Лейбниц развивал концепцию, согласно которой весь мир состоит из элементов, или монад, в число которых входят бесчисленные души ( Г. Лейбниц . Монадология, 19). Эта идея была развита позднее Ш. Ренувье и, особенно, Н. Лосским (см. его кн.: Мир как органическое целое. М., 1917, с 48 сл).

25. Yoga-Sutra, I, 15.

26. Там же , II, 5.

27. С. Вивекананда . Философия йога. Сосница, 1911, с. IV. С. Дасгупта видит значение Патанджали именно в том, что он сумел «объединить различные виды практики йоги и систематизировать различные идеи, которые были или могли быть связаны с йогой» ( S. Dasgupta , V. I, р. 228).

28. Уильям Джеймс сделал первую попытку сопоставить практику йоги с правилами медитации в других религиях. Но он исходил не из классической йоги, а из неоведантизма, возникшего под сильным западным влиянием ( В. Джеймс . Многообразие религиозного опыта. Пер. с англ. М., 1910, с. 389). В православной литературе единственным опытом сравнения йоги и христианского подвижничества до сих пор остается книга М. Ладыженского «Сверхсознание» (Пг., 1915). Опыт этот, несмотря на известные его достоинства, трудно признать удачным, т. к. автор, по существу, не делал различия между йогой, теософией и всякого рода оккультизмом. Другой подобной работой, касающейся уже индийской мистики в целом, является исследование Б. Вышеславцева «Сердце в индийской и христианской мистике» (Париж, 1928). На вопросе о сходстве между методами йоги и христианской мистики (в частности, афонских исихастов ) останавливается известный современный религиовед Мирча Элиаде. Он показывает, насколько различны цели йога и православного созерцателя. «Но тем не менее, — замечает он, — верно и то, что обе «техники» достаточно схожи, чтобы могла быть поставлена проблема влияния индийской мистической физиологии на исихазм» ( М. Еliаdе . Раtаnjali et le Yoga. Burges, 1970, р. 68).

29. Yoga-Sutra, I, 30.

30. Мокша-Дхарма, 302, 22, 23, 25. Яма — бог смерти.

31. Уоеа-8и1га, III, 39.

32. См., например, Б. Мергаут . Учение индуизма. — ББЛ, с. 69 сл; М. Степанянц . Логос на ладонях. Заметки о духовной жизни Индийцев. М., 1971, с. 45 сл.: М. Элиаде был поражен прекрасным состоянием здоровья гималайского отшельника, который питался лишь горсткой риса в день. Этот отшельник умел сокращать число вдохов до 10 в день ( М. Еliаdе . Images and Symbols. New York. 1961, р. 86).

«Йога-сутра» написана в форме лапидарных, неразвернутых тезисов и многое оставляет неясным. Она подобна костяку, плотью которого являются йогические правила, рассеянные в Ведах и Махабхарате. Руководствуясь этими источниками, мы обрисуем (разумеется, в самых кратких чертах) путь подвижника, как он изображен у Патанджали и его предшественников.

Первый этап — яма (воздержание) — представляет собой элементарную аскезу и соблюдение этических заповедей. Приступающий к йоге должен призвать на помощь все силы своей нравственной воли и, прежде всего, отказаться причинять вред живым существам. Мокша-Дхарма подытоживает это в классическом изречении: «Что самому неприятно, пусть не делает и другим людям» [ 1]. Кроме этого завета, предвосхищающего библейский, йога говорит о правдивости, бескорыстии, терпении, особенно настаивает на целомудрии. «Должен сжигать внутреннюю страстную греховность рачительный мудрец, сердцем приобщенный к знанью. Вошедший в тело, связанный с телом осознавать себя должен как среди падали заключенный в нерасторжимые узы» [ 2].

Йогин обязан быть стойким, верным долгу, благожелательным. Никакой духовный рост невозможен без предварительного упражнения в добродетели. Это одно из замечательных открытий йоги, выходящее за пределы не только учения Патанджали, но и вообще индийской мысли. В частности, христианские подвижники будут отличать ложную мистику от истинной по этому признаку: человек, который созерцает сверхчувственное, но не борется за очищение души от зла, неизбежно запутывается в «прелести» — патологической псевдомистике.

Вторая ступень — нияма (чистота) — сходна с первой и включает в себя дисциплину сердца, ума и тела. Основа ее: размышление над священными текстами, телесная и духовная чистота, овладение желаниями и тапас — контроль над стихийной силой, присущей человеку. Перекликаясь с учением Бергсона о «жизненном порыве» и теорией Юнга о психофизической энергии, способной сублимироваться в творчество, йога отводит значительную роль глубинному потенциалу человеческого существа. Центр этого потенциала, или Кундалини , согласно йоге, находится в нижней части позвоночника. Энергия Кундалини символизируется в виде змеи, свернувшейся кольцом (древняя эмблема производительной мощи). Именно от нее идут энергетические вибрации через особые узлы, или чакрамы .

Вся эта система вполне соответствует конструкции нервной системы, от ее вегетативных отделов до управляющего центра [ 3]. Овладение силой Кундалини есть, согласно йоге, условие для высочайшего напряжения духа. Это аскеза не в смысле простого подавления жизненной энергии, но — в смысле претворения ее в созидательную активность. «Самообуздание, — читаем мы в Мокша-Дхарме, — развивает мощь» [ 4]. Сутры, относящиеся к нияме, включают в себя слова о «преданности Богу», которые плохо вяжутся с философией Патанджали, но на них мы остановимся позже.

Самую широкую известность получил третий этап — асана , потому что он тесно связан с Хатха-йогой, т. е. йогой, относящейся к телесной жизни человека. Асаны — это положения тела, в которых упражняющийся пребывает некоторое время, как правило, неподвижно. Позднейшие йоги разработали около 840000 асан, впрочем, они уже не относятся непосредственно к Раджа-йоге, а преследуют преимущественно медицинские, оздоровительные цели. Сам же Патанджали и его предшественники имели в виду лишь добиться власти над физическими процессами, которые, предоставленные сами себе, могут стать помехой для духовного восхождения.

Огромную роль в йоге играет дыхание. Его упорядочение входит в четвертую ступень — пранаяму , т. е. овладение праной. «Слово «прана», — поясняет Вивекананда, — не означает дыхания. Оно есть название энергии, пронизывающей всю Вселенную» [ 5]. Чем-то оно напоминает библейское понятие «руах».

С помощью дыхания человек «управляет жизненными токами», проходящими через чакрамы. Он способен воспринять и удержать в себе космическую силу, которая приобщает его к ритму, созвучному ритму Вселенной. Это помогает замедлять естественные процессы и освобождаться от разъедающего воздействия Времени. Есть достоверные сведения о йогах, которые, дожив до глубокой старости, выглядели совсем молодыми. Пранаяма приводит все существо человека в состояние полной гармонии, «как при безветрии горит светильник, наполненный маслом, неподвижным, устремленным вверх пламенем» [ 6].