Александр Мень - История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 6. На пороге Нового Завета. От эпохи Александра Македонского до проповеди Иоанна Крестителя

Мы, люди XX века, без особых усилий можем представить себе эту одержимость человекобогом. Но хочется верить, что и тогда не все пали жертвой массового безумия. И есть глухие намеки, указывающие на наличие оппозиции.

В самом деле, почему цезарю под конец жизни приходилось ссылать поэтов и конфисковывать неугодные ему книги? Для чего был издан закон против памфлетистов? [ 23] Значит, кого-то уже начинало тошнить от безудержных славословий. Не закралось ли сомнение в душу самого Вергилия? Вряд ли только взыскательность художника побудила его завещать, чтобы «Энеиду» предали огню. По-видимому, тайная тревога и недовольство стали мучить и его — поэта, отдавшего свой гений самодержцу.

Август, чувствуя неблагополучие, всеми мерами силился подавить подобные колебания. Он взял на вооружение идею Вергилия о «новой эре» и положил ее в основу «Вековых игр», которые торжественно отпраздновал летом 17 года до н. э.

Игры были устроены якобы по указанию Сивиллиных книг [ 24]. Ночные процессии, молебствия богиням Судьбы и Матери-Земле — все должно было говорить о бесконечности царства, созданного «спасителем-богом». Он — орудие Рока, обновитель Вселенной, вернувший Риму древнее благочестие. Немеркнущая слава Августовой столицы была воспета в гимне Горация, специально заказанном к играм:

Рим, давший народам право, спаявший воедино Восток и Запад, предвестник человечества, казалось, осуществил то, чего не

достиг Александр Великий. Эту идею мирового «согласия» не отвергнет и Церковь, она освятит ее, признав объединяющую роль «вечного города». Однако для христианства средоточием единения станет благовестие Любви, тогда как языческий Рим строил его на культе Кесаря. Гораций писал:

Это звучит словно пародия на пророчество Исайи о Христе, к Которому притекут все племена. Кесарь выступает здесь в роли единственной силы, способной дать истинную жизнь человечеству.

И как бы в ответ на эти притязания человекобога через десять лет после «Вековых игр» прозвучала иная песнь, которую услышали пастухи Вифлеема:

Она звала всех, кто не поклонился лжемессии, она возвещала о наступлении подлинного Царства Божия, о мире между землей и Небесами.

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава двадцать седьмая

ЧЕЛОВЕКОБОГ

1. Аппиан . Гражданские войны, II, 20.

2. Овидий . Метаморфозы, xv, 746.

3. Светоний . Божественный Юлий, 88

4. Вергилий . Георгики, I, 446 сл. Пер. С. Шервинского.

5. Дион Кассий , 48, 3.

6 Аппиан Гражданские войны, IV, 13 сл.

7. См.: Г. Буасье . Римская религия, с. 241 сл.

8. См: Н. Машкин . Эсхатология и мессианизм в последний период Римской республики, с. 441-460, его же Принципат Августа М., 1949, с. 244, С. А. Ошеров . История, судьба и человек в «Энеиде» Вергилия. — В кн. «Античность и современность». М., 1972, с. 322.

9. Вергилий . Буколики, IV, 4. Пер. С. Шервинского.

10. Бл. Августин . Послания, 258.

11. Гораций . Эподы, XVI. 7 сл. Пер. А. Семенова-Тяншанского.

12. Вергилий . Энеида, VIII, 698 сл.

13. Деяния божественного Августа I. — ХДР, с. 527.

14. Цит. по Н. Машкин . Эсхатология и мессианизм в последний период Римской республики, с. 457.

15. О политической и социальной природе принципата см.: Н. Машкин . Принципат Августа, с. 309 сл.

16. См.: Г. Буасье . Римская религия от времен Августа до Антонинов, с. 127 сл.

17. Светоний . Август, 31, 1

18. См.: Н. Машкин . Принципат Августа, с. 564 сл.

19. Светоний . Август, 52.

20. Гораций Послания, II, 1, 15.

21. Вергилий . Буколики, I, 7-8.

22. См.: С. Ошеров . История, судьба и человек в «Энеиде» Вергилия, с. 320.

23. См.: Г. Буасье . Общественное настроение времен римских цезарей. Пг., 1915, с. 48.

24. См:. О. Базинер . Ludi Saeculares — Древнеримские юбилейные игры. Варшава, 1901, с. 221.

25. Гораций . Юбилейный гимн, 5 сл. Пер. Н. Гинцбурга.

26. Гораций . Оды, IV, 15, 22 сл. Юбилейный гимн, 55.

По словам евангелистов, Иисус Христос родился «во дни царя Ирода» [ 1].

Это правление было ознаменовано последней в истории Израиля попыткой создать светскую монархию, попыткой, которая потерпела крах. Через тридцать лет после коронации Ирод, прозванный Великим, все еще жил в страхе и ожидал удара в спину.

Чем же объяснить, что человек, почти затмивший легендарную славу Соломона, так и не почувствовал твердой почвы под ногами, постоянно томясь тревогой и подозрениями?

Видеть в нем лишь «душегуба, избившего вифлеемских младенцев», и злобного палача — значит изображать Ирода упрощенно. Но именно таким сохранился он в памяти поколений; даже день его смерти отмечали как праздник.

В трагедии Ирода достигло предела главное противоречие ветхозаветной истории: антагонизм между самодержавием и теократическим идеалом Библии, между мирской политикой и мессианством.

Мемуары Ирода до наших дней, к сожалению, не дошли, но если бы они сохранились, то мы, наверное, прочли бы в них много горьких слов в адрес подданных. Сын Антипатра вновь сделал Иудею суверенным государством, расширил ее границы и, несмотря на это, народного признания не добился. Царь и народ словно жили в разных мирах. Повторялась Хасмонейская история, только в более зловещем варианте.

«Господи, царствуй над нами один!» — таким стал клич иудеев в предновозаветную эпоху. Они смотрели на земную власть как на тень небесной. Ирод же понимать этого не желал. Иосиф Флавий говорит, что основной его страстью было ненасытное тщеславие. Унижаясь перед Римом, царь жаждал вознаградить себя поклонением иудеев. Но он не мог забыть, что захватил престол против воли народа. Ирод помнил, как шесть месяцев осаждал Иерусалим и люди на его глазах бросались со стен, только бы не попасть под иго римского ставленника.

Все свои незаурядные способности Ирод отдал тому, чтобы превзойти соседних властителей и доказать, что он заслуживает царского звания. Он восстанавливал города, строил крепости, дворцы, ипподромы. Его энергия и фантазия были неистощимы. Август признавал, что Ирод создан владеть всей Сирией и даже Египтом.